"Габриэль Гарсия Маркес. Счастливое лето госпожи Форбс (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

придало мне смелости. Я положил на тарелку крест-накрест нож и
вилку, как, учила нас госпожа Форбс, полагается делать, когда
ты кончил есть, и сказал:
- Я тоже не буду есть сладкое.
- И телевизор смотреть не будете, - сказала она.
- И телевизор смотреть не будем, - сказал я.
Госпожа Форбс положила на стол салфетку, и мы все трое
встали, чтобы помолиться. Потом, предупредив, что за время,
пока она закончит ужин, мы должны уснуть, она отослала нас в
спальню. Все наши поощрительные баллы аннулировались, и только
набрав по двадцать, мы снова могли бы лакомиться ее пирожными с
кремом, ее ванильными тортами, ее воздушными бисквитными
пирогами со сливами, подобных которым нам уже не увидеть
никогда.
Рано или поздно разрыв должен был произойти. Целый год мы
с нетерпением ждали привольного лета на острове Пантеллерия,
что к югу от Сицилии, и оно оказалось таким на самом деле в
первый месяц, когда наши родители были с нами. До сих пор я
вспоминаю как сон покрытую вулканическими камнями, опаляемую
солнцем равнину, вечное море, выбеленный негашеной известью
дом, из окон которого в безветренные ночи были видны мерцающие
огни африканских маяков. Исследуя вместе с отцом сонные глубины
вокруг острова, мы обнаружили на дне шесть желтых торпед,
лежащих там со времени последней войны, извлекли на поверхность
древнегреческую амфору почти в метр высотой с окаменевшими на
ней цветочными гирляндами, на дне которой тлел жар незапамятно
древнего, ставшего ядовитым вина, купались в ямах на берегу,
вода в которых, испаряясь, становилась такой густой, что по ней
почти можно было ходить. Но самым ошеломляющим открытием
оказалось для нас существование Фульвии Фламинеа. Наружностью
она была похожа на счастливого епископа, и ее всегда окружали,
загораживая ей дорогу, полусонные кошки, но она говорила, что
терпит их не потому, что любит, а только потому, что они не
дают крысам ее съесть. Вечерами, когда наши родители смотрели
по телевизору программы для взрослых, Фульвия Фламинеа водила
нас к себе домой (дом ее стоял меньше чем в ста метрах от
нашего) и учила нас прислушиваться к доносящимся издалека
звукам и отличать песни от жалобных завываний тунисских ветров.
Муж ее был для нее слишком молод, летом он работал в туристских
отелях на другом конце острова и домой возвращался только
спать. Оресте жил вместе со своими родителями чуть подальше,
вечерами он приносил в дом нашей кухарки связки только что
пойманной рыбы и корзины лангуст и вешал их в кухне, а муж
Фульвии Фламинеа продавал их на следующий день в туристских
отелях. После этого Оресте снова надевал на лоб фонарь водолаза
и брал нас с собой охотиться на горных крыс, они были крупные
как зайцы и питались кухонными отбросами. Иногда мы с братом
возвращались, когда родители уже легли, и мы подолгу не могли
уснуть из-за шума, который поднимали крысы, отнимая друг у
друга объедки, во двориках всех соседних домов. Но даже от