"Габриэль Гарсия Маркес. Вдова Монтьель (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Габриэль Гарсия Маркес.

Вдова Монтьель

Рассказ
c Copyright Перевод с испанского Ростислава РЫБКИНА
Форматирование и правка: Б.А. Бердичевский


Когда дон Хосе Монтьель умер, все, кроме его вдовы,
почувствовали себя отомщенными; но потребовался не один час,
чтобы люди поверили, что он умер на самом деле. И даже после
того, как в душной, жаркой комнате, в закругленном и желтом,
похожем на большую дыню гробу увидели на подушках и льняных
простынях тело Монтьеля, многие все равно продолжали
сомневаться в его смерти. Он был чисто выбрит, в белом костюме,
обут в лакированные туфли, и, глядя на него, можно было
подумать, что он сейчас живее, чем когда-либо прежде. Это был
тот же дон Хосе Монтьель, который по воскресеньям слушал в
восемь часов мессу, только вместо стека в руках у него теперь
было распятие. И только тогда, когда привинтили крышку гроба и
поместили его в роскошной семейной усыпальнице, весь городок
поверил наконец, что дон Хосе Монтьель не притворяется мертвым.
После погребения все, кроме вдовы, продолжали удивляться
только тому, что умер Хосе Монтьель естественной смертью. Люди
были убеждены, что погибнуть ему суждено от пуль, выпущенных
ему в спину из засады, однако жена всегда была уверена, что он,
исповедавшись, тихо умрет от старости в своей постели, словно
какой-нибудь современный святой. Ошиблась она разве что в
деталях. Хосе Монтьель умер в гамаке в среду, в два часа
пополудни, и причиной смерти явилась вспышка гнева, ему строго
противопоказанного. Но супруга ожидала также, что на похороны
придет весь городок и в доме не хватит места для цветов. На
самом же деле прибыли только члены одной с ним партии и
церковные конгретации, а венки были только от муниципалитета.
Его сын, со своего поста консула в Германии, и две дочери,
живущие в Париже, прислали телеграммы по три страницы каждая.
Чувствовалось, что писали их на почте, стоя, обычными чернилами
и изорвали множество бланков, прежде чем сумели набрать слов на
двадцать долларов. Приехать не обещал никто. Ночью после
похорон, рыдая в подушку, на которой еще недавно покоилась
голова человека, ее осчастливившего, шестидесятидвухлетняя
вдова Монтьель впервые узнала, что такое отчаянье. "Закроюсь в
комнате навсегда, - думала она. - Меня и так уже как будто
положили в один гроб с Хосе Монтьелем. Не хочу больше знать
ничего об этом мире". И в мыслях своих она была искренна.
Эта хрупкая женщина с душой, зараженной суевериями, в
двадцать лет вышедшая по воле родителей замуж за единственного
претендента, которого подпустили к ней ближе, чем на десять
метров, до этого никогда не вступала в прямое соприкосновение с