"Габриэль Гарсия Маркес. История одной смерти, о которой все знали заранее (Повесть)" - читать интересную книгу автора

батарейках. Так же естественно и со знанием дела говорил он с военным
врачом, который находился в те месяцы у нас на вербовке рекрутов, о
болезнях в приграничных областях. Ему нравились долгие и шумные праздники,
но сам он пил с умом, толково разрешал споры и не любил, когда пускали в
ход кулаки. Однажды в воскресенье, после мессы, он вызвал на соревнование
самых лучших пловцов, а таких было немало, и переплыл реку туда и обратно,
каждый раз опережая самых сильных на два десятка взмахов. Моя мать
написала мне об этом в письме, а в конце заметила в очень характерной для
нее манере: "Похоже, он привык купаться не только в реке, но и в золоте".
Это соответствовало уже облетевшему город слуху, что Байардо Сан Роман не
только умеет все на свете и умеет по-настоящему, но и что средства его
беспредельны.
Окончательно мать благословила его в октябрьском письме. "Людям он очень
нравится, - писала она мне, - потому что он честный и добрый, в прошлое
воскресенье он причащался коленопреклоненным и помогал служить мессу на
латыни". В те времена не разрешалось причащаться стоя, и церковная служба
отправлялась только на латыни, но моей матери свойственно иногда делать
некоторые натяжки, чтобы добраться до сути вещей. Однако после этого
освящающего приговора она написала мне целых два письма, в которых ни
слова не говорилось о Байардо Сан Романе, хотя к тому времени уже стало
известно, что он собирается жениться на Анхеле Викарио. И лишь когда
прошло довольно много времени после незадавшейся свадьбы, она призналась,
что познакомилась с ним, когда уже поздно было исправлять октябрьское
письмо, к тому же взгляд его золотистых глаз заставил ее содрогнуться от
ужаса.
- Мне почудилось, это - дьявол, - сказала она, - но ты сам говорил мне,
что такие вещи писать на бумаге не следует.
Я познакомился с ним чуть позже матери, когда приехал на рождественские
каникулы, и мне он не показался таким необыкновенным, как о нем говорили.
Он произвел на меня впечатление симпатичного человека, но вовсе не столь
идиллическое, какое произвел на Магдалену Оливер. Я нашел, что он гораздо
серьезнее, чем можно было подумать, судя по его склонности к развлечениям,
и заметил в нем внутреннее напряжение, плохо спрятанное за излишним
острословием. Но главное - он показался мне очень грустным. А помолвка их
с Анхелой Викарио уже состоялась.
Никто толком не знал, как они познакомились. Хозяйка пансиона для холостых
мужчин, где жил Байардо Сан Роман, рассказывала: он отдыхал во время
сиесты в зале, в качалке, - дело было в конце сентября, - а в это время
Анхела Викарио с матерью шли через площадь с корзинами, полными
искусственных цветов. Байардо Сан Роман проснулся вполглаза, увидел двух
женщин, с ног до головы в черном, казавшихся единственными живыми
существами в вымершем на полуденную сиесту городке, и спросил, кто та,
молодая. Хозяйка ответила, что это младшая дочь той женщины, с которой она
идет, и что ее зовут Анхела Викарио. Байардо Сан Роман проводил их
взглядом до конца площади. - Имя ей подходит, - сказал он. Потом откинул
голову на спинку качалки и снова прикрыл глаза.
- Когда проснусь, - сказал он, - напомните мне, что я хочу на ней жениться.
Анхела Викарио призналась, что хозяйка пансиона рассказывала ей об этом
случае еще до того, как Байардо Сан Роман обнаружил свою к ней страстную
любовь. "Я ужасно испугалась", - сказала она мне. Три человека, жившие в