"Габриэль Гарсиа Маркес. Море, где исчезали времена" - читать интересную книгу автора

здесь. Уверен --теперь мы будем чувствовать его каждую ночь.
- Бог этого не допустит, - сказал старый Хакоб. - Этот запах
--единственное, что пришло ко мне в жизни слишком поздно.
Они играли в шашки в пустой лавке, не обращая внимания на музыку. Их
воспоминания были такими древними, что не было пластинок достаточно старых,
чтобы пробудить их.
- Я-то сам не очень верю во все это, - сказал дон Максимо Гомес,
--Если столько лет жить, питаясь голой землей, с женщинами, мечтающими о
маленьком садике с цветами, ничего странного, если в конце концов начнешь и
не такое чувствовать, и поверишь что все это на самом деле.
--- Да, но мы чувствуем это собственным носом, --сказал старый Хакоб.
- Это ничего не значит, --заметил дон Максиме Гомес. --- Во время
войны, когда с революцией уже было покончено, мы так мечтали о настоящем
командире, что нам стал являться герцог Мальборо, во плоти и крови. Я видел
его собственными глазами, Хакоб.
Было уже за полночь, Оставшись один, старый Хакоб запер лавку и перенес
лампу в спальню. За окном, квадрат которого очерчивал светящееся море, он
видел скалу, откуда бросали в воду умерших.
- Петра, - тихо позвал он.
Она не слышала его, В эту минуту она плыла, будто водяной цветок, в
сверкающем полдне Бенгальского залива. Она подняла голову чтобы видеть
сквозь воду, как через освещенный витраж, огромную Атлантику. Но она не
видела своего мужа, который в этот момент, на другом конце света, снова
услышал радиолу Катарино,
- Вот видишь, --сказал старый Хакоб. --Меньше чем полгода назад все
считали тебя сумасшедшей, а теперь сами устроили праздник в честь этого
запаха, из-за которого ты умерла.
Он погасил лампу и лег в постель. Он плакал тихо, безутешно,
по-стариковски всхлипывая, но скоро заснул.
- Ушел бы я из этого поселка, если б мог, - плакал он во сне, уехал
бы к чертям отсюда, будь у меня хоть двадцать песо.
С этой ночи, в течение нескольких недель, над морем стоял аромат роз.
Им пропитались деревянные дома, еда и вода для питья, и не было места, где
бы он не был слышен. Многие боялись, что этот запах идет даже от их
собственных испражнений. Мужчины и женщина, приходившие а лавку Катарино, в
пятницу ушли, но вернулись в субботу с целой толпой. В воскресенье еще
пришли люди, Они кишели везде, где только можно, в поисках еды и ночлега,
так что стало невезможно пройти по улице.
Приходили eщe я еще. В лавку Катарино вернулись женщины, покинувшие
поселок, когда оттуда ушла жизнь. Они стали еще толще и еще размалеваннее я
принесли модные пластинки, никому и ничего не напоминавшие. Вернулся кое-кто
из прежних жителей поселка. Они уходили, чтобы где-то в других местах набить
карманы деньгами, в вернулись, хвастая своими успехами, но одеты они были в
то же, в чем когда-то уходили. Появились музыканты и лотереи, гадалки и
наемные убийцы, и люди с живыми змеями на шее, продававшие эликсир
бессмертия. Они продолжали приходить еще в течение нескольких недель, даже
когда начались дожди и море стало неспокойным, а запах исчез.
Одним из последних пришел священник. Он появлялся всюду, ел хлеб,
обмакивая его в кофе с молоком, и мало-помалу стал запрещать все, что
появилась до него: лотереи, новую музыку и манеру танцевать под нее, и даже