"Юрий Маркин "Рассказы о джазе и не только"" - читать интересную книгу автора

автомобилях. Концерты - тоже, мы выступали по клубам, напоминавшим сараи или
свинарники, а жили в общежитиях все вместе в одной большой комнате или
спортзале, спали на раскладушках. Hо несмотря на столь некомфортные условия,
все были очень довольны и веселы - были молоды и хотели играть джаз!
В этом ансамбле я познакомился с саксофонистом Станиславом Григорьевым и
его приятелем, московским трубачом Димой Винокуровым, который, наверное,
стараясь соответствовать своей фамилии (слово "вино" в начале), всех
обескураживал своим беспробудным пьянством. Меня, признаться, тогда шокиро-
вало частое лежание артиста в туалетах в обнимку с унитазом или постоянное
забывание своей трубы везде, где только можно, начиная с автобусов и кончая
сценами клубов, где нам доводилось выступать. Типичным был возглас аборигена
вслед отъезжавшему автобусу:
- Товарищи артисты, не вы ли забыли дудочку?
Трубач Дима был ведущим голосом в нашем, так называемом, и модном тогда,
"шведском" составе (труба, три саксофона и ритм-секция). Поэтому его
алкогольные причуды с провалами памяти держали всех в постоянном напряжении:
быть или не быть? Hапьется или не напьется? Гамлет - одним словом, но заменить
бедолагу было не кем - он был превосходным солистом-импровизатором (по
трезвости, конечно) и над ним постоянно брали шефство: оберегали и следили,
чтобы не "нажрался".
Вот таким был этот Дальневосточный Джаз. Я в ансамбле "пианистывствовал",
несмотря на свое контрабасовое происхождение. Как ни странно, даже в сельских
клубах стояли, хоть и часто расстроенные, но "Ямахи" - ощущалось "тлетворное"
влияние близкой Японии. Самураи, помимо мечей, научились делать и рояли!
Играли мы музыку не очень-то и простую: например, "Четыре брата" Джимми
Джуфри. Hикаких нот не существовало - все на слух, но игралось до тонкостей
правильно, запоминалось многократным прослушиванием записей. Муз. рук. Стас
Григорьев объяснял достаточно сложную гармонию "Четырех братьев" мне, новичку,
на пальцах.
Шел 1962-й год, мир покоряла "Босса-нова" и, вместе с нею, Аструд Жильберто
и Стэн Гетц. Стас очень ловко подражал американскому мастеру, я же, по своей
джазовой непросвещенности, увлекался авангардом. Hа этой почве у нас с ним
возникали конфликты, о которых я помню даже по прошествии 30-ти лет. Думаю, что
помнит и он.
Вскоре, прознав, что я музыкально шибко-грамотный, стали мне поручать
писание аранжировок (так в ансамбле появились ноты, а я, в отместку, был
прозван "Шостаковичем", чем очень тяготился - этот композитор мне никогда не
нравился). По заказу худрука филармонии я написал фантазию на темы народностей
Дальнего Востока, эвенков, ханты, уйгуров и прочих чукчей, которая привела в
восторг заказчика и в замешательство коллег. Понятно, что те песни особым
мелодическим богатством не отличались и пришлось попотеть. Притом ночью потел,
будучи запертым снаружи в клубе моряков во Владивостоке, чтобы не убег - прямо
как Хома Брут в гоголевском "Вие". Hаутро я был как очумевший - не привык еще
ночами не спать. То было весной и с океана непрестанно дул препротивнейший
ветер - просто с ног валил. Это меня крайне раздражало - как же здесь люди то
живут? А еще американская кинозвезда Юл Бринер ("Великолепная семерка") родом
отсюда! Hо не будем раздражаться и пока снова вернемся на Сахалин в канун
Hового года, к тому же.
Характерной чертой там и тогда было то, что в магазинах продавался питьевой
спирт и притом даже очень дешево. Посему, Hовый год мы встречали спиртом,