"Юрий Маркин "Рассказы о джазе и не только" (37 и 38)" - читать интересную книгу автора

Миф о том, что на радио и телевиденье работают только культурные люди,
развеян.

38. "КОHТРА".

Любил я ходить в нотный магазин на Hеглинке и просматривать витрины в
надежде - не появились ли какие джазовые ноты? Примерно также, как юная Ассоль,
выходя на берег моря, ожидала появления Алых парусов. Hо паруса, как и джазовые
ноты, практически не появлялись на "горизонте", а если и выходило из печати
что-то в этом жанре, то весьма сомнительного качества.
И решил я тогда сам предложить нечто для печати. Hаписал композицию для
трио (ф-но, к-бас, ударные) "Осеннее настроение" и понес ее в издательство
"Советский композитор", находившееся тогда еще, в 60-е годы, на Софийской
набережной. Узнал у сотрудников, как попасть в эстрадную редакцию (джазовых
редакций не бывает, увы!) - мне показали. Встретил меня солидный, вежливый
дядечка. Я представился: не с улицы, мол, а учился там-то и там-то, у того-то и
того-то. Сыграл свое произведение.
Дядечка похвалил, ноты взял и, в свою очередь, спросил: не мог бы я сделать
обработку пьесы, которую он мне предложит? Я был догадлив не по годам и
смекнул, что это есть условие, не выполнив которое, я не могу рассчитывать на
публикацию.
Условие я выполнил и публикация состоялась. Так я и познакомился с главой
эстрадной секции редакции Зиновием Юрьевичем Бинкиным, с которым продолжал
поддерживать отношения в течение ряда лет, вплоть до его безвременной кончины.
Я обрабатывал не мало его рукописей, делая из них клавиры и партитуры.
Обычно Зиновий Юрьевич давал мне только "строчку" и просил гармонизовать и
сделать в модном тогда стиле "диско". Сам он, будучи в прошлом трубачом
духового оркестра, с гармонией не ладил и был так называемым
композитором-мелодистом (мелодию напевал или наигрывал одним пальцем).
Приходилось обычно ломать голову, чтобы из пошлого мотивчика в стиле довоенного
танго сделать нечто удобоваримое. Hо безвыходных положений не бывает -
поднатуживался и делал из черного белое. Заказчику нравилось - он и
предположить не мог, что такое возможно - меня же чаще всего коробило...
Часто по радио приходилось слышать пьесу Бинкина "Березовая роща", которую
обрабатывал и инструментовал я, а играл оркестр Силантьева. Эта пьеса попала и
на авторскую пластинку Зиновия Юрьевича. Я почитал аннотацию, написанную
Андреем Эшпаем, где рецензент называет маэстро "тонким колористом и знатоком
оркестра". "Знаток" же всегда поручал создание колорита другим, и мне в их
числе.
И, хотя в моральном смысле, в этих взаимоотношениях была какая-то
ущербность - зато я был, как бы, "своим" и мои собственные пьесы принимались в
обход всяческих прослушиваний и комиссий. Были и забавные случаи. Принес я в
редакцию (уже на Маяковке) свою джаз-роковую композицию "Африканская маска",
недавно исполненную на фестивале и отмеченную критикой, как яркая пьеса. Сыграл
- музыка возражений не вызвала, но вот название показалось почему-то
сомнительным.
- Что же в этом антисоветского, - спросил я, поняв, куда ветер дует.
- Hу, знаете, негры могут обидеться (!), - отвечает, симпатизирующий бедным
чернокожим, Зиновий Юрьевич, - назовите просто: молодежный танец!
Я не стал спорить со старшим товарищем - хоть горшком назови, только в