"Дан Маркович. Жасмин (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Я всегда удивлялся твоей мудрости и знаниям, ну, никогда бы не подумал,
что такой особенный зверь нам повстречался, и что его надо спрятать от всех,
потому что придут и отнимут, и мало ли что с ним сделают потом... Значит,
будем скрывать, тут думать и сомневаться нечего.
- Лучше нашего городка для него не придумать, - ты говоришь, - забытое
богом и людьми место, когда-то наукой занимались, а теперь ученые не нужны,
живут себе пенсионеры да неудачники, идиоты всякие, как мы с тобой. Ну, еще
в теплое время новые люди отдыхают на природе, привозят внуков, все-таки
кое-где зелень у нас.
Значит, молчим, прячем, никто не узнает. Но как тогда лечить?
- Сами вылечим - ты говоришь. Я когда-то с фельдшером дружил, в юности,
у нас одна любовь была, а потом она за третьего замуж вышла, мы и
подружились. Он погиб на войне.
- На какой, - спрашиваю, я знал, что войн этих была куча, и все путал.
- На третьей, если считать от первой, - говоришь. - Я еще молодым был.
Пока пес не в себе, мы ему осторожно лапы поправим, чтобы не слишком
искривлены были, рентген делать все равно негде, разве что в кремлевской
клинике собачьей, но это его сдать врагам... Нет, все сделаем сами, поправим
по виду и хрусту, наложим дощечки со всех сторон.
- А не разгрызет?
- Новые поставим. Но тебе, Саша, придется руки приложить, возьмешь
книги, про собак, их медицину, мы все должны знать.
Я всегда восхищался твоими планами, Малов, и все равно ты меня каждый
раз удивляешь. Если очень нужно, придется, конечно, почитать...
- Надо сразу действовать, пока он без сознания. И моли бога, чтобы
внутри цело, не разорвано, иначе конец.
Ну, задачку ты мне задал и даже не заметил! Насчет бога у меня всегда
недоумение, мне надо обязательно представить себе - цветок, стол или
человека, тогда я говорю с ним, он живой, а бога не вижу и представить не
могу, как же молить... Я вежливо отказался, ты мимо ушей пропустил, я знаю
почему, - сам с ним никогда не говоришь, не веришь, - "все от природы, пусть
бессмысленная дура, но среди нас, идиотов, умней ее все равно нет.
- А люди, Малов?
Каждый раз, как это спрашиваю, мне приятно - всегда отвечаешь одно и то
же, значит, правильно говоришь.
- Люди устроены слишком хорошо для нищих маленьких делишек, в которых
погрязли. Не для них они вылупились из обезьяннего мира, но лучше себе дела
не нашли, вот и дураки.
А я не знаю... Малов, наверное, все-таки плохо устроены, так мне
кажется, когда рисую цветок, или дерево, или наши лица, из темноты
выступающие... Перед этим мне душно, страшно, я чувствую, все во мне дрожит
и плачет, отзывается на ничтожный звук, а громкие не слышу.... а рука что-то
знает, и пальцы знают, а что, что... Куда мне деться, где мама, ее рука,
голос, который был со мной?.. Я рисую, потом плачу и успокаиваюсь, но
ненадолго, ненадолго...
- У него должно быть новое имя, думай, думай, - ты мне говоришь.
А я думать не умею, тут же сказал:
- Его зовут - Жасмин.
Ты глаза выпучил:
- Почему Жасмин! Это странно!