"Сумка с миллионами" - читать интересную книгу автора (Смит Скотт)

6

Около семи часов вечера мы заехали за Луи и поехали в Ашенвилл, в «Ренглер», один из двух баров-таверн в городе. Раньше он был выполнен в стиле вест, но теперь от этого стиля осталось только название и огромный череп вола, который висел над входом. Внутри помещение было длинным, узким и плохо освещенным. Вдоль одной стены тянулась барная стойка, вдоль другой – отдельные кабинки со столиками. У противоположной от двери стены стояли пинбольные автоматы и сломанный музыкальный автомат, а в центре – стол для пула.

Когда мы пришли, в баре было довольно тихо. За барной стойкой в окружении пивных бутылок сидело несколько пожилых мужчин. Некоторые из них, кажется, знали Луи и даже поздоровались с ним.

В одной из кабинок была молодая пара. Они сидели наклонившись друг к другу и о чем-то довольно эмоционально беседовали. Мне показалось, что они ругались, но просто не хотели устраивать сцен на людях, поэтому старались говорить как можно тише.

Джекоб и Луи подошли к столу для пула, а я направился к барной стойке делать заказ. Для Луи я заказал ерш, для Джекоба – пиво, а себе взял стаканчик эля.

Джекоб проиграл Луи, и в следующем раунде я сыграл с победителем. Мы сыграли пару раз, потом нам пришлось уступить стол другим желающим. Тогда мы пошли в одну из кабинок. Было уже около восьми, и в баре становилось шумно.

Я продолжал покупать спиртное. Я сказал Луи, что пью виски с содовой. Он рассмеялся и назвал это напитком бухгалтеров. Луи хотел, чтобы я выпил текилы, но я, мило улыбнувшись, отказался.

Было довольно интересно наблюдать за тем, как он напивался. Он постепенно начал краснеть, взгляд его мутнел. Практически после каждой выпитой порции он ходил в уборную. К девяти часам Луи был уже практически абсолютно пьян. Иногда забывал, что я покупаю ему выпивку, и по привычке шутил, смеялся надо мной и называл мистером Бухгалтером. Но буквально через минуту он резко менялся, и мы снова были лучшими друзьями и сообщниками.

Каждый раз, когда ему приносили новую порцию, Луи говорил один и тот же тост: «За малышку. Да благословит ее Господь».

Диктофон лежал в кармане моей рубашки. Я чуть ли не каждую минуту дотрагивался до него, как будто это был какой-то волшебный талисман, приносящий мне удачу.

После того как мы провели в баре больше часа, я спросил Луи:

– А ты бы правда донес шерифу, если бы я не согласился отдать тебе твою долю?

В этот момент мы с Луи остались вдвоем. Я дал Джекобу кошелек и послал его купить еще порцию для Луи.

Луи немного подумал и мотнул головой.

– Мне нужны деньги, Хэнк.

– И ты никак не можешь подождать до лета?

– Они нужны мне сейчас.

– До лета осталось всего пять месяцев. Это недолго.

Луи потянулся, взял кружку Джекоба и отпил немного пива.

– Я же сказал, что у меня долги, с которыми надо срочно расплатиться, – медленно добавил он.

Я кивнул.

– Кроме того, я проиграл и некоторые сбережения Нэнси.

– Сколько?

– Понимаешь, я просто не боялся рисковать деньгами, потому что знал, что рано или поздно получу свою долю и все будет хорошо. Но я немного не рассчитал и проиграл все, да еще и в долги залез. Так что я не могу ждать.

– Сколько всего ты проиграл?

– Семнадцать тысяч. И еще немного. Это из наследства ее матери.

Я был шокирован такой суммой и не знал, что сказать. Я даже представить не мог, что можно столько потратить на скачках.

Я молча смотрел, как Луи допивал пиво Джекоба.

– Так что теперь у нас ничего нет, Хэнк, – продолжал Луи. – У нас нет денег даже на еду, я не говорю уж о том, чтобы заплатить за аренду дома. Поэтому мне срочно нужна моя доля.

– Так ты и не ответил: ты бы донес шерифу?

– Мне нужны деньги. По-моему, это глупо с твоей стороны прятать деньги, притом что самолет никто не ищет.

– Я хочу знать, донес бы ты или нет, – настаивал я.

– Если я скажу нет… – начал Луи и улыбнулся, – вдруг ты нарушишь свое обещание.

– Обещание?

– Разделить деньги, не дожидаясь лета.

Я ничего не ответил.

– Мне действительно нужны деньги, Хэнк, – снова сказал Луи. – Я без них просто не проживу.

– Но давай представим ситуацию, если бы ты не узнал о Педерсоне. Что бы ты тогда делал?

– Наверное, мне пришлось бы умолять тебя, – ответил он, потом подумал и добавил: – Да, я бы встал перед тобой на колени и умолял дать мне денег.

В баре уже собралось много посетителей. Все кричали, смеялись и пили. В воздухе стоял удушливый сигаретный дым, смешанный с запахом пива. Я увидел Джекоба у барной стойки, он расплачивался за напитки.

– Как думаешь, это сработало бы? – спросил Луи.

Я представил его стоящим передо мной на коленях и умоляющим дать ему денег. В некотором смысле это пугало меня даже больше, чем мысль о шантаже. Нет, мне было не жаль его, мне просто было страшно. Я представил, что если бы отказал Луи – а я бы это сделал, – то это было бы приговором не только для него, но и для меня самого. Подумав, я вдруг понял, что Луи обязательно так сделает, когда у меня в руках окажется кассета с записью его признания… и эта мысль, как нож, ударила мне в голову. Я изо всех сил постарался не думать об этом.

– Нет, – сказал я. – Скорее всего, нет.

– Тогда, наверное, хорошо, что я узнал о Педерсоне, да?

Джекоб подошел к кабинке, и я не ответил на вопрос Луи. Я отодвинул пустые стаканы на край стола и произнес:

– А вот и напитки.

Луи наклонился и схватил меня за запястье. От пива его руки были ледяными.

– Хэнк, мне очень нужны деньги, – шепотом сказал он уже, наверное, раз в десятый, – понимаешь ты это или нет? Здесь ничего личного.

Я посмотрел на его ладонь. Она напомнила мне лапу какого-то животного, вцепившегося в жертву. Я еле сдержался, чтобы не отдернуть свою руку.

– Да, – ответил я. – Понимаю.

Около половины десятого Луи в очередной раз отправился в туалет. Когда он отошел на достаточное расстояние, я повернулся к Джекобу:

– Как думаешь, он достаточно пьян?

У Джекоба кожа над губой была влажной и блестела.

– Думаю, да, – ответил он.

– Надо, чтобы он был пьян настолько, чтобы не мог отдавать отчета в том, что делает, но был в состоянии нормально говорить.

Джекоб глотнул пива. У него запотели очки, но он, кажется, этого совсем не замечал.

– Как только почувствуешь, что он приблизительно в таком состоянии, встань и скажи, что хочешь поехать к нему домой. А с собой в машину мы возьмем бутылку виски.

– Мне все же кажется, что, может, не стоит… – начал было Джекоб, но я взял его за руку и жестом показал, что не нужно спорить, потому что все уже решено.

Луи вышел из туалета и, качаясь, шел мимо барной стойки к нам. За стойкой сидел молодой бармен, и Луи показалось, что тот хотел подставить ему подножку.

– Ты думаешь, это смешно? Ты что, в цирке?

Молодой человек удивленно посмотрел на Луи:

– Что смешно?

– Ставить подножки тем, кто выходит из туалета. А потом еще и смеяться над ними.

Молодой человек отвернулся и сделал вид, что не замечает Луи. Все посетители затихли.

– Луи, садись, – сказал кто-то, – а то насмерть разобьешься.

Несколько человек засмеялись.

Луи обвел взглядом весь бар и крикнул:

– Что, дразните меня? Я же правда мог упасть и разбиться.

Потом Луи показал пальцем на бармена, мимо которого он проходил, и добавил:

– Ты ударил меня ногой, да?

Молодой человек ничего не ответил, он молча смотрел на палец Луи, указывающий на него.

– Тогда я тоже тебя ударю, – пробурчал Луи. – Хочешь, я тебя ударю? Знаешь, как сильно я могу ударить.

– Послушай, дружище, – медленно произнес молодой человек. – Мне кажется, ты много…

– Не тыкай мне, – перебил его Луи.

Парень, похоже, уже начал терять терпение и поднялся со стула. Джекоб тоже встал.

– Я тебе не дружище, – отрезал Луи.

Джекоб, уже начавший немного нервничать, быстро подошел к Луи. Я наблюдал за ними из кабинки. Джекоб положил руку на плечо друга. Луи повернулся, улыбнулся Джекобу и вдруг совершенно другим тоном сказал:

– Вот мой друг.

Он посмотрел на бармена и крикнул:

– Вот он – мой друг! – Потом Луи махнул в мою сторону и снова крикнул: – И он тоже мой друг.

Джекоб повел Луи через весь бар к нашему столику. Я заказал еще выпивки.

Было около одиннадцати часов, когда брат встал и предложил поехать домой к Луи.

Пес все это время ждал нас в машине. Он, кажется, замерз и никак не хотел перебираться в прицеп. Джекобу даже пришлось перенести Мери Бет.

Выйдя из бара, Луи подошел к стене и отлил.

Я сел за руль и попросил Джекоба достать бутылку виски и предложить Луи. Луи с удовольствием взял бутылку.

Это была, пожалуй, одна из самых холодных ночей в году. На небе не было ни облачка, из-за горизонта поднималась луна. На темном небе сияли мириады звезд.

На дороге в Ашенвилл машин не было. У Джекоба работала только одна левая передняя фара, так что дорога казалась еще уже, чем была на самом деле. Дул сильный ветер. Через разбитое окно мороз пробирался в машину.

Перед тем как мы подъехали к дому, я выключил фары, чтобы не разбудить Нэнси.

– Ну что, приехали? – спросил Джекоб.

– Да, пойдем внутрь, – сказал я. – Бери бутылку.

– Правильно, – заметил Луи и хлопнул меня по коленке, – надо взять бутылку. Ты неплохой парень. Ты знаешь об этом? Скажи, знаешь?

Мы вышли из машины и пошли к дому. Мери Бет остался в фургоне.

Мы с Джекобом прошли в гостиную и сели на диван, а Луи пошел в туалет. Через приоткрытую дверь мы слышали, как он мочился. Казалось, что это продолжалось пару минут.

Гостиная была в нескольких шагах от входной двери. Комната оказалась довольно широкая. На полу лежал темно-зеленый ковер. В комнате стояло два стула, черный кожаный диван, старый телевизор и длинный низкий журнальный столик, на котором лежала куча газет и журналов. Здесь, пусть и не намного, но было лучше, чем я себе представлял.

После туалета Луи пошел на кухню и принес три стакана. Джекоб разлил виски. Я не привык пить такие крепкие напитки не разбавляя, да еще и залпом. От одного глотка у меня даже свело горло.

По комнате разнесся знакомый с детства запах. Это был запах папиного поцелуя перед сном. Я помню, как поздними вечерами он заходил в комнату, осторожно наклонялся над кроватью, как будто боялся разбудить меня, и целовал меня в лоб. Тогда от отца пахло именно так, как сейчас пахло в этой комнате. Я вспомнил, что иногда даже не открывал глаз, но всегда чувствовал этот сладковатый запах алкоголя… и когда я ощущал этот запах, я знал, что отец рядом.

Луи сидел на стуле у противоположной от нас стороны, около журнального столика. Ни он, ни Джекоб, кажется, ни о чем не хотели говорить. А я не знал, как самому начать разговор. Так что я продолжал молча смотреть на брата и надеяться, что он догадается мне помочь. Но Джекоб даже не взглянул на меня, он не отрывал глаз от стакана, и мне показалось, что он заснул.

Прошло еще минут пять, прежде чем тишину наконец-то нарушили. Как ни странно, первым заговорил Луи. Он задал Джекобу какой-то глупый вопрос. Джекоб ответил, и они оба рассмеялись.

Потом они вспомнили какого-то друга Луи, которого я не знал. Они говорили о том, что прошлым летом с ним произошел несчастный случай и он потерял руку. Бедняга запихивал ветки в машину, перемалывающую древесину, и случайно попал в нее рукой. Луи с Джекобом спорили, стоит ли винить этого человека в том, что произошло. Луи считал, что он действительно сам виноват в случившемся, а Джекоб не соглашался с этим. Теперь этот человек работал на складе. Он рассказывал Луи, что его рука весила десять с половиной фунтов. Он знал это, потому что теперь, после несчастного случая, его вес уменьшился ровно на столько.

Я сидел на диване и молча потягивал виски. Пару раз я дотронулся до диктофона, чтобы убедиться, что он на месте и все в порядке.

Луи и Джекоб, казалось, совсем обо мне забыли. Они разговаривали так, будто меня вообще не было с ними в комнате. Их разговор чем-то напомнил мне болтовню отца с его друзьями. Они так же обменивались длинными фразами и выдерживали небольшие паузы перед каждым ответом. Они говорили так, как, по моему мнению, и должны были разговаривать мужчины. Возможно, именно тогда я впервые посмотрел на брата другими глазами, он вдруг показался мне более взрослым и зрелым, чем я сам.

Когда я допил виски, Джекоб налил мне еще.

После разговора о несчастном случае с другом Луи, они начали говорить о Дьявольском озере, месте, где они частенько ловили рыбу. Они обсуждали, почему озеру дали такое странное название. Джекоб говорил, что озеро назвали Дьявольским, потому что по форме оно напоминает голову с рогами, а Луи не верил ему.

Постепенно я почувствовал, как по телу разливается приятная теплота. Значит, я начал пьянеть. Поняв это, я тут же прекратил пить. Честно говоря, меня на мгновение даже охватила паника. Я знал, что если я буду пьян, наш с Сарой план обречен на провал. Я должен был оставаться в трезвом уме и контролировать ситуацию.

Я поставил стакан на столик и, сконцентрировавшись, старался придумать, как вступить в разговор Джекоба и Луи и перевести его на тему Педерсона и денег, но почему-то мое сознание отказывалось мне помогать. В голове роились только мысли о том, что мои руки какие-то особенно тяжелые.

Наконец, после тщетных попыток я просто спросил:

– А что, если я сознаюсь?

Странно, но я почему-то произнес этот вопрос очень громко, я почти покричал его и удивил не только Джекоба и Луи, но и самого себя.

– Сознаешься? – переспросил Луи и внимательно посмотрел на меня. Он был пьян и, должно быть, думал, что я тоже.

– Ты можешь себе это представить? Что я сознаюсь? – снова спросил я.

– В чем сознаешься?

– В том, что забрал деньги и убил Педерсона.

Луи улыбнулся:

– А ты что, уже подумываешь о том, чтобы сознаться?

Я покачал головой:

– Да нет, просто интересно, можешь ты это себе представить или нет.

– Конечно могу, – ответил Луи, – почему нет?

– А ты можешь? – спросил я брата.

– Наверное, да, – еле слышно заметил он.

– Как?

Джекоб угрюмо посмотрел на меня. Он явно не хотел отвечать на этот вопрос.

– Ты расскажешь все в полиции, тебя отпустят за чистосердечное признание, и во всем окажемся виноваты мы, – сказал Луи улыбаясь.

– А что я скажу?

– Правду. Что ты задушил его шарфом.

Я чувствовал, как Джекоб, который сидел рядом со мной, весь напрягся. То, что Луи знал о шарфе, могло означать только одно – Джекоб рассказал ему, как я убил старика. Да, Луи мог догадаться о чем-то сам, но только не о таких деталях. Я мысленно отметил это, но сейчас было некогда размышлять, поэтому я решил подумать об этом потом.

– А вот представь, что ты – это я, а Джекоб – шериф, и вот ты приходишь к нему в офис, чтобы признаться в убийстве.

Луи подозрительно посмотрел на меня:

– Зачем это?

– Просто хочу знать твое мнение относительно моего якобы признания.

– Я же уже сказал тебе. Ты скажешь, что задушил старика шарфом.

– Нет, я хочу, чтобы ты сказал это от первого лица, как будто ты – это я. Давай, разыграй такую сценку, как будто ты в полиции признаешься в убийстве.

– Давай, Лу, – наконец произнес Джекоб. Потом он посмотрел на меня, рассмеялся и добавил: – Представь, что ты Бухгалтер.

Луи усмехнулся, глотнул виски и встал. Потом он изобразил, что стучит в дверь.

– Шериф Дженкинс? – позвал он, улыбаясь. Он произносил это смешным голосом, похожим на голос плачущего ребенка.

– Да? – ответил Джекоб басом.

– Это Хэнк Митчелл вас беспокоит. Я хотел кое-что вам рассказать.

– Проходите, Хэнк, присаживайтесь. Что вы хотите рассказать? – спросил Джекоб.

Луи сделал движение, означающее, что он открыл дверь, потом он улыбнулся, сел на краешек стула и демонстративно сложил руки на коленях.

– Это касается Дуайта Педерсона, – начал Луи. В этот момент я поднял руку к груди и осторожно нажал на кнопку записи.

– Я вас слушаю, – сказал Джекоб.

– Понимаете, Педерсон погиб не при несчастном случае.

– Что вы имеете в виду?

– Я убил его, – шепотом произнес Луи, нервно бегая взглядом по комнате и изображая волнение.

Потом последовала небольшая пауза. Луи подождал, пока Джекоб ответит что-нибудь. Наверное, брат надеялся, что на этом я остановлю наш эксперимент, но я желал, чтобы Луи не просто сказал, что убил, я хотел, чтобы он подробно рассказал, как это случилось.

– Вы убили Дуайта Педерсона? – наконец спросил Джекоб, делая вид, что шокирован признанием.

Луи кивнул:

– Ага. Я задушил его шарфом, а потом столкнул с моста и сымитировал несчастный случай.

Джекоб замолчал. По его позе я понял, что он больше ничего не собирается говорить. Тогда я выключил диктофон. Кажется, мы получили все, что хотели. Если эта кассета напугает Луи, тогда мы снова будем в безопасности и все будет в порядке.

– Хорошо, – сказал я. – Хватит.

Луи покачал головой:

– Нет, я хочу дойти до места, когда ты начнешь давать показания против нас.

Луи махнул Джекобу, чтобы тот продолжал допрос:

– Давай, Джек, спрашивай меня.

Джекоб ничего не ответил. Он сделал один большой глоток виски и вытер рот рукой.

Тогда я достал диктофон и перемотал запись на начало.

– Что это? – спросил Луи.

– Диктофон, – ответил я и включил его, чтобы продемонстрировать Луи запись.

– Диктофон? – изображая удивление, поинтересовался Джекоб.

Я увеличил громкость и положил диктофон на стол. Через пару секунд голос Джекоба спросил:

– Да?

– Понимаете, Педерсон погиб не при несчастном случае, – говорил голос Луи.

– Что вы имеете в виду?

– Я убил его.

– Вы убили Дуайта Педерсона?

– Ага. Я задушил его шарфом, а потом столкнул с моста и сымитировал несчастный случай.

Я наклонился, взял диктофон, выключил его и снова перемотал на начало.

– Ты что, записывал нас? – спросил Джекоб.

– Какого черта ты делаешь, Хэнк?! – выпалил Луи.

– Это твое признание, – сказал я улыбаясь. – На этой записи хорошо слышно, как ты говоришь, что убил Дуайта Педерсона. И даже как ты это сделал.

Луи явно был сбит с толку и с трудом понимал, что происходит.

– Но это было твое признание, – заметил он. – Я же просто играл твою роль, притворился, что я – это ты.

Я опять нажал на кнопку и диктофон снова воспроизвел диалог Луи и Джекоба. Они внимательно смотрели на стол и слушали.

Когда запись закончилась, я спросил:

– Странно, но это больше похоже на твой голос, чем на мой, разве нет?

Луи ничего не ответил. Несмотря на то, что он был пьян, он понимал, что произошло что-то не очень для него хорошее, но что точно, как мне показалось, он так и не осознал.

– Мы не будем делить деньги до лета, – сказал я.

Луи был крайне удивлен моим заявлением:

– Но ты же обещал, что мы разделим их на следующих выходных.

Я покачал головой:

– Нет, мы подождем, пока обнаружат самолет, как мы и планировали с самого начала.

– Хэнк, мне очень нужны деньги, – добавил Луи и посмотрел на Джекоба в поисках помощи и поддержки. Джекоб молча смотрел на диктофон, как будто все еще никак не мог прийти в себя после такого неожиданного поворота событий.

– Тогда я расскажу, – сказал Луи, – тогда я все расскажу шерифу о Педерсоне.

Мне показалось, что только сейчас, когда он произнес эти слова, Луи понял, что произошло и зачем я записал его разговор с Джекобом.

Луи усмехнулся:

– Хэнк, да никто в это не поверит. Это же очевидно, что я просто шутил и разыгрывал сценку.

– Хорошо, тогда как ты думаешь, если мы с тобой оба завтра утром пойдем к шерифу и расскажем все, что считаем нужным, – кому он, скорее всего, поверит? Разве тебе? У меня вот и доказательство твоей вины есть.

Луи ничего не ответил. Поэтому сказал я:

– Ты же понимаешь, что он поверит мне, а не тебе.

– Что б тебя… – начал Луи. Потом он резким движением наклонился к столу и попытался схватить диктофон, но я оказался быстрее. Я взял диктофон и положил его в карман.

– Так что ты ничего никому не расскажешь.

Луи встал, как будто хотел обойти стол и наброситься на меня. Я тоже поднялся с дивана. Я понимал, что он неопасен – Луи был ниже меня, кроме того, он был пьян, но тем не менее мысль о том, что мне, возможно, придется подраться с ним, пугала так, что я сделал бы сейчас все, чтобы только поскорее уйти из этой комнаты, тем более что теперь у меня было то, за чем я приходил.

Луи некоторое время молча смотрел на меня. Его явно переполняли злость и негодование. Потом он вдруг сказал:

– Хватай его, Джек.

– Хватать? – удивленно переспросил Джекоб.

– Луи, сядь, – сказал я.

– Ну же, Джек! Давай. Помоги мне.

Некоторое время в комнате было тихо. Мы с Луи оба ждали, как поступит Джекоб. А Джекоб весь съежился, отодвинулся от меня и вжался в диван.

Должно быть, именно этого момента он с ужасом ждал весь вечер. Теперь ему надо было открыто выбрать одного из нас.

– Кассета никак не повредит тебе, – неуверенно произнес Джекоб. – Она нужна только для того, чтобы ты не навредил ему.

Луи удивленно посмотрел на Джекоба:

– Что?!

– Хэнк не использует ее, если ты не донесешь на него. Это вполне честно, разве нет?

Слова Джекоба были как камни для Луи. Он выслушал его, потом посмотрел на нас обоих, слегка покачнулся и спросил:

– Так вы заодно, да?

Джекоб молчал.

– Хватит, Луи, – сказал я. – Сядь и успокойся. Мы по-прежнему друзья, и мы втроем.

– Вы сговорились и предали меня, да? Вы оба, – говорил он, трясясь всем телом. – Да еще в моем собственном доме.

Луи сжал руки в кулак и огляделся, как будто хотел кого-то ударить.

– Притворись, что я – это ты, – передразнил он меня. – А ты, Джекоб, будешь шерифом.

– Я не знал… – начал Джекоб.

– Не ври мне, Джек, – тихо сказал Луи. – От этого только хуже.

– Может быть, Хэнк прав, – заметил Джекоб. – И действительно будет лучше, если мы подождем, пока самолет найдут.

– Ты знал?

– А пока я помогу тебе, я дам тебе в долг, – продолжил Джекоб, словно не расслышал вопрос.

– Ты хочешь мне помочь? – спросил Луи, – какого черта мне теперь помогать? Как?

– Послушай, Луи, – сказал я. – Он действительно ничего не знал. Это только моя идея.

Луи даже не взглянул на меня. Он показал пальцем на Джекоба:

– Я хочу, чтобы ты сам сказал мне. Правду.

Джекоб облизал губы и посмотрел на стакан. Он был пуст, и брат поставил его на стол.

– Он пообещал, что поможет мне выкупить мою ферму, – собравшись с мыслями, ответил Джекоб.

– Твою ферму? О чем ты, черт возьми, говоришь?

– О ферме моего отца.

– Я заставил его это сделать, – быстро добавил я. – Я поставил ему условие, что либо он помогает мне, либо я не позволю ему вернуть ферму.

Луи снова не обратил на мои слова никакого внимания. Он вообще полностью игнорировал меня, как будто я для него был пустым местом.

– Так, значит, ты знал? – спросил он Джекоба.

Джекоб кивнул:

– Да, знал.

Услышав этот ответ, Луи медленно, театральным движением поднял руку и показал на дверь. Он выгонял нас из своего дома, как предателей, которых он презирал.

– Пошли вон, – процедил он сквозь зубы.

Это было как раз то, чего я так хотел. Я думал, что если мы сейчас уйдем, если никто больше ничего не будет говорить, то Луи точно не приедет на следующее утро и не потребует денег, и тогда все будет в порядке.

– Пойдем, Джекоб, – сказал я. Но брат не двигался с места. Он молча смотрел на Луи. Мне показалось, что каждая клеточка его тела тянулась к другу и умоляла простить и понять его.

– Разве ты не понимаешь… – еле слышно начал он.

– Вон из моего дома, – повышая голос, повторил Луи.

Я взял свою куртку:

– Джекоб, идем.

Джекоб не двигался с места. И тогда Луи начал кричать:

– Уходите! Вон! Сейчас же!

– Луи? – вдруг послышался женский голос. Мы все замерли на месте. Это была Нэнси. Мы все-таки ее разбудили. На мгновение мне показалось, что ее голос доносился откуда-то с потолка, как будто это сам дом говорил с нами.

– Джекоб, – снова сказал я уже более настойчивым тоном. На этот раз брат поднялся с дивана.

– Луи? – снова позвала Нэнси. Кажется, она злилась. – Что там происходит?

Луи подошел к двери, выглянул в коридор и крикнул:

– Они обманули меня.

– Мне рано утром вставать на работу. А вы тут раскричались.

– Они заставили меня сознаться.

– Что?

– Они не дадут нам денег.

Нэнси не поняла, о чем говорил Луи, и спросила:

– Почему бы вам не поехать к Джекобу?

Луи стоял на пороге и слегка покачивался. Мне показалось, что он над чем-то раздумывает. Потом он вышел из комнаты и пошел к ванной. Мы с Джекобом быстро оделись и направились к выходу. Я хотел уйти до того, как Луи снова вернулся бы в гостиную.

– Луи! – позвала Нэнси.

Я открыл дверь, и мы уже почти скрылись за ней, как вдруг я услышал за собой какой-то шум. Это был Луи. Оказывается, он ходил не в ванную, а в гараж и принес оттуда ружье. Теперь он стоял в коридоре и заряжал его.

– У него ружье, – сказал Джекоб и толкнул меня вперед. Но я не сдвинулся с места, и тогда Джекоб отпихнул меня и выбежал наружу. А я молча стоял на пороге и смотрел на приближающегося Луи. Он оставил дверь гаража открытой, создавалось впечатление, что он выходит ко мне из темноты, как покойник, восставший из могилы. Я думал о том, как можно было успокоить его.

– Луи, что ты делаешь? – спросил я. Хотя, конечно, это прозвучало глупо, но я подумал, что лучше уж сказать это, чем просто молчать.

Нэнси снова позвала Луи, но так тихо, будто она засыпала.

Луи не обратил на нее никакого внимания. Он остановился примерно в пяти шагах от меня и направил дуло ружья мне в грудь.

– Отдай мне кассету, – сказал он.

Я покачал головой:

– Опусти ружье, Луи.

Я услышал, как Джекоб открыл дверь фургона. Через секунду дверь захлопнулась. У меня в голове проскочила мысль: «Он бросил меня. Он сбежал». Я подождал пару секунд, думая, что услышу, как Джекоб заведет машину и уедет, но этого не произошло. Вместо этого раздались тяжелые шаги за спиной. Джекоб возвращался. Я обернулся и увидел, как он бежит ко мне, а в руках у него тоже было ружье. Да, это был мой старший брат. Впервые он бежал мне на помощь, бежал ко мне, чтобы защитить.

Но все было не так. Все пошло неправильно. Настолько неправильно, что я вначале даже не мог поверить, что все это происходит на самом деле. Я, не веря собственным глазам, смотрел на Джекоба, напоминающего в тот момент мальчишку, который с игрушечным ружьем играет в войну со своими друзьями. Словом, он выглядел скорее как ребенок, который изо всех сил старается быть похожим на взрослого.

При виде его с ружьем в руках меня вдруг охватил дикий страх. По телу побежали мурашки. Я даже не хотел думать, что могло бы произойти, если он со своим оружием окажется на крыльце… Я махнул ему рукой в знак того, чтобы он остановился. Джекоб сменил бег на шаг. Он уже был в нескольких шагах от дома. Я слышал его тяжелое дыхание. Я снова повернулся к Луи и постарался встать так, чтобы загородить дверь своим телом. Луи не должен был увидеть Джекоба, я знал это, я был в этом уверен, потому что, если они наставят друг на друга свои ружья, бог знает что может произойти. Если это случится, ситуация уж точно выйдет из-под контроля. Я не должен был этого допустить.

– Отдай пленку мне, Хэнк, – сказал Луи. Он говорил спокойно и уверенно, кажется, он пока контролировал себя и свои эмоции. Это было уже хорошо.

– Луи, а почему бы нам не поговорить обо всем завтра утром? – предложил я. – Мы все успокоимся и спокойно во всем разберемся.

Луи покачал головой.

– Ты не уйдешь отсюда, пока не отдашь мне кассету, – добавил он.

– Хэнк? – крикнул мне Джекоб. – Все нормально?

– Иди в машину, Джекоб, – ответил я.

Луи потянулся, чтобы выглянуть на улицу и посмотреть, что там происходит, но я не дал ему это сделать. Я отошел назад, дотянулся до двери и закрыл ее.

Я всего лишь хотел сделать так, чтобы Луи не увидел Джекоба, а он не понял меня. Луи подумал, что я хочу сбежать, что я боюсь его, и это только придало ему уверенности. Он быстро сделал два шага вперед, взялся за ручку и резко открыл дверь.

– Я сказал, что ты не уйдешь… – начал он.

– Оставь его в покое, Луи! – крикнул вдруг Джекоб.

Мы оба обернулись и замерли. Джекоб стоял в нескольких шагах от двери и держал ружье направленным в голову Луи.

– Джекоб, остановись, прекрати, – сказал я. – Вернись в машину.

Но Джекоб не двигался с места. Он смотрел на Луи, а Луи смотрел на него, их ружья были направлены друг на друга. На меня теперь уже никто не обращал внимания.

– Что, Джек, хочешь застрелить меня? – усмехнувшись, спросил Луи.

Потом они оба начали кричать. Джекоб требовал, чтобы Луи отпустил меня, заткнулся, опустил ружье, что он не хотел причинить никакого зла. Луи кричал что-то о дружбе, о предательстве и обмане, о том, что ему нужны деньги и что он застрелит меня, если я не отдам кассету.

– Тише, тише вы, – повторял я. Но меня никто не слышал.

В конце концов, я увидел, как наверху зажегся свет. Я надеялся, что сейчас из окна появится Нэнси, что она скажет что-нибудь Луи и тот успокоится. Но Нэнси появилась не в окне. Услышав все эти крики, она выбежала на лестницу.

– Луи! – крикнула она. Я еще не видел ее, но по ее голосу я уже понял, что она сонная и очень уставшая.

Услышав, что Нэнси спускается, Луи сразу же притих, после этого замолчал и Джекоб. Еще несколько минут у меня звенело в ушах от всех этих воплей.

Нэнси остановилась на полпути. Так что я видел только ее босые ноги.

– Что происходит? – поинтересовалась она.

Лицо Луи было ярко-красным, ноздри раздувались, он тяжело дышал. Он ткнул ружьем мне в грудь, но смотрел он на Джекоба.

– Эти два куска дерьма, – сказал он и посмотрел на меня. – Эти двое прикидывались моими друзьями.

Тут Луи поднял ружье, направил его прямо мне в голову и добавил:

– Надо бы вышибить тебе мозги.

– Луи, успокойся, – сказал я. – Мы же можем спокойно обо всем поговорить.

Я был уверен, что Луи и не собирается стрелять в меня, а просто хочет припугнуть. Его слова – это все равно что лай собаки. Тем не менее хорошо, что пришла Нэнси. Если нам с Джекобом и угрожала какая-то опасность, она бы защитила нас. Я был уверен, что достаточно было пары секунд ее присутствия, чтобы Луи опустил ружье. Потом она бы увела его в комнату, и все осталось бы позади.

Нэнси сделала пару шагов к Луи и тихо произнесла:

– Любимый, опусти ружье.

Она сказала это так нежно и ласково, что после криков Луи и Джекоба ее голос показался мне райской музыкой.

Но Луи покачал головой:

– Возвращайся в постель. Я застрелю этих двоих…

Луи не договорил. Вдруг за моей спиной раздался громкий хлопок, потом я увидел яркую вспышку и почувствовал, как что-то пронеслось прямо нал моим левым плечом. Я на секунду зажмурился и услышал, как ружье Луи ударилось о пол.

Когда я открыл глаза, то увидел, что Луи передо мной не было.

Буквально через секунду, когда я еще даже не успел понять, что произошло, Нэнси закричала.

– Неееет, неееет!

Теперь я понял, что случилось. Джекоб выстрелил в Луи.

Я шагнул вперед и увидел Луи, который лежал на спине около двери. Пуля попала ему в лоб. Чуть выше глаз осталось маленькое отверстие, а вокруг Луи уже натекла лужа крови.

У Луи было абсолютно спокойное выражение лица… наверное, он даже не успел испугаться. Рот был немного приоткрыт, и были видны зубы, как будто он просто спал. Его правая рука была откинута в сторону, а левая лежала на груди. Ружье лежало у его плеча.

Без сомнения, Луи был мертв. Джекоб убил его. И как только я осознал это, я сразу же подумал о том, что теперь все кончено, все наши преступления и секреты будут раскрыты. Ситуация окончательно вышла из-под контроля.

Нэнси сбежала с лестницы. Она была довольно крупной женщиной с рыжими волосами длиной до плеч.

Нэнси замерла в нескольких шагах от Луи. Она стояла, прикрыв рот рукой, и смотрела на него, не сводя обезумевших глаз.

У меня появилось какое-то странное ощущение, что все это как будто происходило не с нами или с нами, но во сне…

– Господи, – прошептала Нэнси. – Боже мой, Господи, Господи… – начала быстро повторять она.

На Нэнси была надета футболка, которая была ей явно длинна, и поэтому Нэнси использовала ее в качестве ночной рубашки. Я видел, как ее грудь быстро вздымается и опускается.

Я обернулся и посмотрел на Джекоба. Он стоял, не шевелясь, как статуя, так и не войдя в дом, как будто ждал, что Луи вот-вот поднимется.

Нэнси медленно подошла к двери и склонилась над трупом. Она не дотрагивалась до него, руками она все еще прикрывала рот. Когда я увидел Нэнси, склонившуюся возле Луи, мне стало невыносимо жаль эту женщину. Я подошел к ней и хотел было обнять, но как только она увидела, что я иду к ней, она вскочила и бросилась в гостиную.

– Не прикасайся ко мне, – сказала она. Нэнси начала плакать. На ее глазах появилась пара крупных слез.

Кроме футболки на Нэнси ничего не было, так что я видел ее полные, белые ноги.

Я попытался придумать, что сказать ей, чтобы хотя бы немного успокоить бедняжку. Но мне ничего не пришло в голову, кроме глупых и нелепых слов о том, что все в порядке.

– Все хорошо, Нэнси, успокойся, – шепотом произнес я, понимая всю абсурдность своих слов в данной ситуации.

Естественно, Нэнси никак не отреагировала на мои слова. Она смотрела в сторону коридора. Когда я обернулся посмотреть, куда именно она смотрит, я увидел Джекоба, стоявшего в коридоре с ружьем в руках. У него было такое выражение лица, будто он совершенно не понимал, что натворил.

– За что? – спросила Нэнси.

Джекоб кашлянул:

– Он хотел застрелить Хэнка.

Голос брата будто вывел меня из транса и заставил думать. Кроме паники и страха, которые до этого заполняли все мое сознание, у меня появились беспорядочные мысли о том, что все еще можно исправить, что еще есть шанс сохранить деньги, но нам надо действовать вместе, сообща. Надо было просто как-то по-другому посмотреть на все происходящее и на ситуацию в целом. Не может быть, чтобы выхода не было.

– Он не собирался ни в кого стрелять, – сказала Нэнси. Она смотрела на Луи. Лужица крови вокруг него медленно расползалась.

– Нэнси, – добавил я, – все будет хорошо. Мы это переживем.

Я, как мог, пытался успокоить ее.

– Вы убили его, – сказала Нэнси и показала на Джекоба. – Ты застрелил его.

Джекоб ничего не ответил. Он стоял, прижав ружье к груди.

Я сделал несколько шагов к Нэнси:

– Надо вызвать полицию. Мы скажем, что это была самооборона.

Нэнси взглянула на меня абсолютно невидящим взглядом. Кажется, она не поняла, что я сказал.

– Мы скажем, что Луи чуть было не застрелил его, что он был пьян и Джекобу пришлось защищаться.

– Луи не хотел никого убивать.

– Нэнси, – сказал я. – Мы все еще можем сохранить деньги.

– Ах вы ублюдки! – закричала Нэнси. – Так, значит, вы убили его из-за денег, да?

– Тише… ччч, – прошептал я и поднес руку к губам. Но Нэнси не успокоилась. Она бросилась на меня с кулаками.

– Неужели вы думаете, что я позволю вам сохранить деньги? – кричала она. – Вы, чертовы…

Мне пришлось отойти дальше к входной двери, чтобы избежать ее ударов. Нэнси медленно наступала на меня, кричала что-то о деньгах и обзывала нас с братом всевозможными словами. Она прошла мимо тела Луи и случайно задела ногой ружье. Оно отлетело в сторону с характерным металлическим грохотом. Мы втроем уставились на него.

Некоторое время Нэнси молчала. Она о чем-то думала. Потом она наклонилась, чтобы поднять ружье.

Я шагнул вперед и тоже потянулся к нему. Нет, я вовсе не собирался напугать ее, просто я не хотел, чтобы она брала в руки оружие. Мы взялись за разные концы, и каждый потянул в свою сторону. Ружье было черным, масляным и на удивление тяжелым. Я слегка толкнул его, потом потащил на себя, затем снова толкнул, и Нэнси в конце концов выпустила его из рук. Как только она увидела, что ружье оказалось у меня, она подбежала к ступенькам, легла на них и прикрыла голову руками.

Вдруг я понял, что бедняжка подумала, что я хочу застрелить ее.

– Все в порядке, – быстро заметил я. Потом я подошел к Нэнси, сел рядом с ней на ступеньки и начал медленно опускать ружье на пол. – Не бойся, я тебе ничего плохого не сделаю.

Нэнси приподнялась и быстро поползла по ступенькам наверх.

– Подожди, Нэнси, подожди, пожалуйста, – попросил я, но она меня не слушала и продолжала ползти. Тогда я пошел за ней, все еще держа ружье в руках.

– Нет, – тихо простонала она, – не надо.

– Успокойся, я просто хочу поговорить, – сказал я.

Как только Нэнси добралась до верхней ступеньки, она резко вскочила и бросилась по коридору. Я побежал за ней. Ее спальня была в самом конце коридора. В комнате горел свет. Я даже увидел край кровати.

– Я не причиню тебе зла, – крикнул я.

Нэнси добежала до спальни и попыталась захлопнуть за собой дверь, но я был уже рядом и не позволил ей этого сделать. Она попятилась от меня в комнату. Спальня была намного больше, чем я предполагал. Прямо напротив двери стояла огромная кровать с водным матрацем. Слева стояли два стула и столик с телевизором. За стульями была еще одна дверь. Должно быть, она вела в ванную. Справа у стены находились два больших комода и туалетный столик. В этой стене тоже находилась дверь, она была приоткрыта, и я увидел, что это встроенный в стену шкаф.

– Я просто хочу поговорить, – сказал я. – Хорошо?

Нэнси упала на кровать и начала медленно кататься из стороны в сторону.

Я вдруг понял, что случайно взял ружье так, что оно было направлено на нее. Я тут же переложил его в левую руку и показал ей, что ни в коем случае никак не собираюсь его использовать.

– Нэнси… – начал я.

– Оставь меня в покое, – закричала Нэнси. Она подползла к изголовью кровати и села, поджав ноги. Лицо у нее было в слезах.

– Я обещаю, что не причиню тебе зла. Я просто хочу…

– Убирайся!

– Надо решить, что теперь делать. Нужно успокоиться и…

Вдруг Нэнси рванулась к ночному столику. Первое, что я подумал, так это то, что она хочет позвонить в полицию. Но женщина потянулась не к телефону, а к ящику. Она быстро открыла ящик и начала шарить в нем, не сводя глаз с меня и ружья. Из ящика вывалилась упаковка салфеток. И буквально через секунду появилась рука Нэнси, в которой был зажат маленький черный пистолет.

– Нет, – произнес я и отступил к двери. – Нэнси, не надо.

Она подняла пистолет, зарядила его и направила мне в живот.

Я подумал о том, что надо попытаться выхватить у нее пистолет, или, что еще лучше, убежать, или спрятаться за дверью и подождать, пока она успокоится. Но мое тело отказывалось подчиняться разуму. Мои руки непроизвольно подняли ружье, направили дуло на Нэнси, пальцы нащупали курок.

Раздался выстрел. Нэнси откинулась на изголовье кровати, и из матраца брызнул тоненький фонтанчик воды.

Я стоял не шевелясь. Признаться, я был в шоке и не верил, что мог совершить такое.

Тело Нэнси пару секунд удерживало равновесие, потом медленно завалилось на правый бок и сползло на пол. Все было в крови – и простыни, и подушки, и изголовье кровати, и стена, и пол.

– Хэнк? – позвал меня Джекоб напуганным, дрожащим голосом.

Я не откликнулся. Я изо всех сил пытался понять и осознать, что только что произошло. Я положил ружье на пол и сделал пару шагов к кровати.

– Нэнси, – тихо позвал я.

Я знал, что она мертва, но до сих пор в это не верил. Я подождал ответа. Все это произошло случайно, я же не собирался причинять ей боль и тем более убивать… теперь я хотел объяснить ей, что это просто роковая случайность.

– Хэнк? – снова позвал Джекоб с первого этажа.

– Все в порядке, Джекоб, – крикнул я в ответ.

– Что случилось?

Джекоба было очень плохо слышно, и мне приходилось прислушиваться, чтобы разобрать его слова.

Я подошел ближе и получше рассмотрел Нэнси. Ее футболка вся почернела от крови. Вода сочилась из матраца на пол и на ноги Нэнси. Бедняжка не шевелилась.

– Мне подняться? – спросил Джекоб.

– Я застрелил ее, – крикнул я в ответ.

– Что? – переспросил Джекоб.

– Я застрелил ее. Она мертва.

Джекоб замолчал. Я думал, что вот-вот на лестнице раздадутся его шаги, но Джекоб, кажется, не двигался с места.

– Джекоб?

– Что?

– Почему ты не поднимаешься?

После небольшой паузы я услышал, что Джекоб все же подошел к лестнице и теперь поднимался ко мне. Вода медленно лилась из матраца. Лужа вокруг кровати постепенно становилась все больше и больше. Я почувствовал, что запахло мочой. Наверное, я попал Нэнси в живот и повредил мочевой пузырь.

Когда я услышал, что брат уже подходил к спальне, я обернулся и сказал:

– У нее был пистолет. Она хотела выстрелить в меня.

Джекоб кивнул. Он старался не смотреть на Нэнси. В руках он до сих пор держал ружье. Я был уверен, что, пока он был внизу, он плакал – у него покраснели и припухли глаза.

– И что мы будем теперь делать? – еле слышно спросил он.

Я не знал, что ответить, и до конца еще не понял, что застрелил ее. Я видел тело Нэнси, видел кровь, чувствовал запах мочи, но никак не мог заставить себя поверить, что это сделал я. Я всего-навсего поднял ружье и нажал курок: это движение казалось мне таким простым… оно никак не могло привести к подобным результатам.

– Я не хотел убивать ее, – сказал я Джекобу.

Он быстро взглянул на Нэнси и сразу же отвел взгляд. Джекоб был весь красный. Он сделал пару шагов к кровати, как будто хотел сесть, но я остановил его.

– Не садись, – заметил я, – она сломана.

Джекоб остановился и стал переминаться с ноги на ногу.

– Наверное, мы должны позвонить кому-то, – произнес он.

– Позвонить?

– Шерифу. В полицейский участок.

Я осмотрел комнату в поисках телефона. Он стоял на ночном столике, над открытым ящиком. Тело Нэнси лежало рядом со столиком. Ее волосы были уже совсем мокрые, как, собственно, и ее одежда. Прядь волос обвила шею Нэнси, совсем как петля.

Конечно, Джекоб был прав. Только полицейские могли разобраться с тем, что мы здесь натворили, и привести все в порядок.

– Они не поверят нам, – сказал я.

– Чему не поверят?

– Что это была самооборона.

– Конечно, не поверят.

Обойдя тело Нэнси, я подошел к ночному столику.

– А мы расскажем им о деньгах? – спросил Джекоб.

Я не ответил. Мне вдруг в голову пришла одна идея, способ отсрочить хотя бы на несколько минут раскрытие наших преступлений.

– Я позвоню Саре, – сказал я, пытаясь убедить себя в том, что это вполне рациональный поступок, но, конечно, если судить объективно, в моих действиях не было абсолютно никакой логики. Я просто хотел поговорить с Сарой, хотел рассказать ей, что произошло, предупредить о том, что у нас появились большие проблемы.

Честно говоря, я думал, что Джекоб начнет спорить со мной, но он даже не возразил. Поэтому я поднял трубку. Аппарат был темно-коричневого цвета. В магазине у меня был точно такой же. Это почему-то немного взбодрило меня. Когда я начал набирать номер, Джекоб развернулся и вышел из комнаты.

– Не волнуйся, Джекоб, – сказал я ему вслед. – Все будет хорошо.

Джекоб ничего не ответил.

Сара взяла трубку с третьего звонка.

– Алло, – произнес знакомый голос.

Я слышал, как на заднем фоне шумела вода. Должно быть, Сара мыла посуду.

– Это я.

– Где ты?

– У Луи.

– Ты заставил его сказать то, что нам было нужно?

– Сара, – произнес я, – мы застрелили их. Они оба мертвы.

Сара замолчала. Через какое-то время она спросила:

– Хэнк, о чем ты?

Я рассказал жене обо всем, что случилось. Пока я говорил, я взял телефон и перешел к другой стороне кровати, чтобы не видеть тела Нэнси. Я подошел к окну и посмотрел на дорогу. Я видел фургон Джекоба. На улице было темно.

– Боже мой, – прошептала Сара, когда я закончил. Ее слова были как будто эхом криков Нэнси. – Боже мой.

Я ничего больше не стал говорить. Я слышал, как Сара с трудом пыталась перевести дыхание от нахлынувших на нее чувств. Она дышала так, будто вот-вот заплачет.

– И что ты теперь будешь делать, – наконец выговорила она.

– Позвоню в полицию. Мы постараемся выкрутиться.

– У вас ничего не выйдет, – сказала она. Сара говорила быстро, в ее голосе были страх и паника. Теперь я понял, почему захотел позвонить жене. Я надеялся, что она сможет взять все под свой контроль, сможет исправить то, что я наделал, надеялся, что Сара, которая всегда помогала мне решать все проблемы, сможет помочь и сейчас. Но, к сожалению, мои надежды не оправдались. Сара была так же напугана и шокирована тем, что произошло, как и я сам.

– У меня нет выбора, Сара. Это не тот случай, когда мы просто можем уйти и сделать вид, что непричастны.

– Но ты не можешь сдать нас, Хэнк.

– Не волнуйся, про тебя я скажу, что ты вообще ничего обо всем этом не знала.

– Да меня не волнует, что ты скажешь про меня. Я боюсь за тебя. Если ты сдашься и признаешься во всем, то тебя посадят.

– Они оба мертвы, Сара. Я никак не смогу это скрыть.

– А если снова попробовать сымитировать несчастный случай?

– Несчастный случай?

– Ну да. Почему бы не попробовать? Как с Педерсоном?

Я даже улыбнулся, настолько абсурдной показалась мне эта идея.

– Господи, Сара. Мы застрелили их. Тут все в крови – стены, кровать, пол…

– Ты сказал, что застрелил Нэнси из ружья Луи?

– Да.

– Тогда вы можете все устроить так, будто Луи убил Нэнси, а потом Джекоб, защищаясь, выстрелил в Луи.

Но с какой стати Луи было убивать Нэнси?

Сара молчала. Я чувствовал, что она думала. Я представил себе, как она стояла на кухне, прижав к щеке телефонную трубку, и искала выход из этой ужасной ситуации.

– Ну, например, он мог узнать о том, что Нэнси изменила ему, – наконец, сказала Сара.

– Хорошо, но почему тогда он застрелил ее именно сегодня ночью? Ведь не получится устроить все так, будто он застукал ее в постели с любовником, где мы возьмем этого любовника? Она же была одна.

Сара помолчала секунд десять, потом поинтересовалась:

– Сонни слышал выстрелы?

– Сонни?

– Сонни Меджор. У него горит свет? Он не спит?

Я посмотрел в окно. На улице было абсолютно темно. Света нигде не было.

– Похоже, что спит.

– Надо привести его.

– Привести Сонни? – переспросил я, абсолютно не понимая, что говорит Сара и к чему она ведет.

– Все должно выглядеть так, что Луи пришел домой и застал Нэнси в постели с Сонни.

Когда Сара это произнесла, я почувствовал, как по моему телу побежали мурашки. Все совпадало. Саре удалось собрать все воедино. Ну конечно, Сонни был единственным человеком, который знал про деньги. Если мы убьем его, то из списка людей, которые знают о деньгах, останемся только мы с Джекобом. Да, вот за этим-то я и звонил Саре. Она все-таки сумела собраться и найти решение этой, казалось бы, нерешаемой задачи.

– Но я не могу застрелить Сонни, – шепотом сказал я и почувствовал, как на моей спине появились капельки холодного пота.

– Тебе придется это сделать, – ответила Сара. – Это единственный выход.

– Но я же не могу просто притащить его сюда и убить.

– Тогда тебя посадят. Тебя и Джекоба. Хэнк, вам надо спасать самих себя.

– Я не смогу, Сара.

– Нет, ты сможешь, – сказала Сара, повышая голос. – Ты должен. Это наш единственный шанс.

Я ничего не ответил. В моей голове крутились мрачные мысли. Мне казалось, что я не смогу сделать то, что говорила жена. Хотя, убив Луи и Нэнси, мы с Джекобом уже сделали два шага к пропасти, и теперь мы были на самом краю, а точнее, одной ногой мы уже были в бездне. И теперь у нас оставалось только два пути – ничего не предпринимать и провалиться в бездну, или предпринять еще один шаг и тем самым перебраться через пропасть и оказаться в безопасности. Да, это был очень сложный выбор. Признаться, я уже было смирился с тем, что ситуация вышла из-под контроля. В некотором смысле, это было даже приятное чувство, потому что я думал, что от меня уже ничего не зависит, и мне больше не надо ничего делать, и больше не придется брать на себя ответственность за сделанный выбор – мне оставалось просто слепо довериться судьбе и плыть по течению. А теперь все снова изменилось. Я опять стоял перед выбором. Судьба давала мне шанс побороться.

Я подождал некоторое время, пока улеглись первые, самые сильные эмоции, и сделал выбор.

– Это плохо, Сара, – сказал я. – Это зло.

– Прошу тебя, – шепотом произнесла она. – Сделай это ради меня.

– Но я даже не знаю, дома ли он.

– Пойди проверь. Хотя бы для начала выясни, дома он или нет.

– А что с Луи?

– Луи?

– А как мы объясним то, что Джекоб убил его?

Сара быстро ответила и на этот вопрос:

– В полиции ты скажешь, что, проезжая мимо дома Луи, ты услышал выстрелы. Ты подумал, что к Луи забрались воры и он защищал свой дом. Естественно, ты остановил машину, и вы с Джекобом, который на всякий случай захватил ружье, побежали ему на помощь. Дверь вам открыл Луи. Он был сильно пьян и зол. Увидев Джекоба, бегущего к нему с оружием в руках, Луи направил дуло своего ружья на него. Тогда Джекоб и выстрелил. Это была чистая самооборона, – сказала Сара, остановилась буквально на секунду и продолжила: – Но надо торопиться, Хэнк. Времени мало. Если между убийствами будет большой временной промежуток, полицейские сразу это выяснят и заподозрят неладное. Они легко могут определить, кто умер первым.

Слушая Сару, я чувствовал, как бешено колотится мое сердце.

Постояв немного у окна, я вернулся к ночному столику. Ковер уже был весь в крови Нэнси. Я шел по самому краю, прямо по стене, чтобы не измазать кровью ботинки.

– Джекоб в порядке? – поинтересовалась Сара.

– Да, – ответил я. – Он плакал, но сейчас вроде пришел в себя.

– Где он?

– Внизу. Пьет, наверное.

– Поговори с ним. Полицейские ведь и его будут допрашивать. Ты должен объяснить ему все как можно подробнее, чтобы он знал, что ты будешь говорить, и, естественно, говорил то же самое. Ты должен быть уверен в том, что он ни в чем не признается и выдержит все допросы.

– Хорошо, я поговорю с ним.

– Это очень важно, Хэнк. Джекоб – слабое звено нашего плана. Если он проговорится, вас обоих посадят.

– Я знаю. Я позабочусь о нем и обо всем остальном.

Сказав это, я повесил трубку и побежал вниз.

Брат сидел в гостиной на диване. Он расстегнул куртку и медленно пил виски из своего стакана. Ружье лежало в коридоре, у лестницы. Проходя мимо тела Луи, я даже не посмотрел на него, я просто бросил беглый взгляд в сторону коридора и убедился в том, что Джекоб ничего не двигал. Потом я быстро пошел в гостиную.

На спинке дивана висел женский голубой шелковый халат. Я взял его в руки и понюхал – от него пахло духами и табаком. Я расстегнул куртку и положил его во внутренний карман.

– Они едут? – спросил Джекоб.

– Кто?

– Полицейские.

– Еще нет.

– Ты вызвал их?

Я покачал головой. На журнальном столике я увидел пачку «Мальборо лайтс». Рядом с ней лежали зажигалка и губная помада. Я взял все это и положил в карман куртки.

– Надо привести сюда Сонни, – сказал я. – Мы все устроим так, будто Луи убил его и Нэнси.

Я видел, как Джекоб пытается понять, что я ему говорю. Он нахмурился и внимательно смотрел на меня. На лбу у него появились морщины, стакан с виски дрожал в руке.

– Ты что, хочешь и Сонни застрелить?

– Придется, – ответил я.

– Нет, я не хочу это делать.

– Либо мы делаем это, либо отправляемся в тюрьму. Выбор невелик.

Джекоб замолчал.

– А почему бы нам просто не убежать, – наконец предложил он. – Почему бы нам не взять Сару, малышку и деньги и не уехать из города? Мы могли бы поехать в Мексику. Мы могли бы…

– Джекоб, нас поймают. Полицейские легко выследят нас и вернут в город. А потом посадят. Если мы хотим спастись, надо действовать так, как я тебе сказал.

Несмотря на то, что говорил я довольно уверенно, я чувствовал ужасный страх и панику. От одной мысли о двух трупах в этом доме по телу пробегали мурашки.

Я не хотел спорить с Джекобом. Я уже сделал выбор и принял решение.

– Я не собираюсь садиться в тюрьму, – отрезал я и пошел к выходу.

Я услышал, как Джекоб встал с дивана, как будто собирался идти за мной. Но вместо этого Джекоб заговорил высоким, напряженным голосом. Я остановился.

– Мы не должны были убивать их… и не должны убивать Сонни.

Я обернулся:

– Джекоб, я пытаюсь спасти наши с тобой жизни. Если ты не будешь мне мешать, все будет хорошо.

Джекоб был очень напуган. Он весь дрожал, его губы побелели.

– Нет. Мы должны остановиться, – тихо произнес он.

– Я просто… – начал я, но Джекоб перебил меня:

– Я хочу уехать. Нам надо сбежать.

– Джекоб, послушай меня. – Я подошел к брату и взял его за руку. – Давай я расскажу тебе, что надо говорить в полиции о том, что здесь случилось.

Джекоб посмотрел на меня, и я отпустил его руку.

– Луи приехал домой и застал Нэнси в постели с Сонни. Она думала, что Луи приедет позже, но он вернулся раньше. Он был пьян. Увидев свою женщину в постели с Сонни, он бросился в гараж, принес ружье и застрелил их обоих. Мы проезжали мимо, услышали выстрелы и подумали, что к Луи забрались воры. Естественно, мы остановились и побежали ему на помощь. Ты на всякий случай взял с собой ружье. Дверь нам открыл Луи. Он был в бешенстве и наставил ружье на нас. Тогда тебе и пришлось выстрелить в целях самообороны.

Джекоб молчал. Честно говоря, я вообще не был уверен в том, понял ли он меня.

– Понимаешь? – спросил я. – Видишь, как все складно и логично.

Джекоб не ответил.

– Это сработает, Джекоб, я обещаю. Но нам надо торопиться.

– Я не хочу быть убийцей Луи.

– Хорошо, я скажу, что это я застрелил его. Это не важно.

Некоторое время мы оба молчали. Было так тихо, что я слышал, как на кухне из крана капала вода.

– Мне надо остаться здесь и подождать? – поинтересовался Джекоб.

Я кивнул:

– Да. Надень перчатки и вымой наши стаканы.

– Ты сам убьешь его?

– Да, – ответил я. – Я сам застрелю его.

Домом Сонни служил небольшой автоприцеп, который стоял всего в полмили от дома Луи. У дома Сонни стояло два присыпанных снегом козла для распилки дров. Сбоку на автоприцепе крупными черными буквами было написано «С. Меджор Карпентер». А чуть ниже – «ВЫСШЕЕ КАЧЕСТВО, НИЗКАЯ ЦЕНА». «Мустанг», машина Сонни, была старая, она стояла рядом с прицепом.

Я остановил машину Джекоба около машины Сонни. Двигатель я заглушать не стал. Мери Бет спал на переднем сиденье. Когда я выходил из машины, пес только едва приподнял голову.

Я пошел по тропинке к вагончику Сонни. В домике было тихо. Я потянул на себя дверь. Она оказалась незапертой и, скрипнув, открылась.

Наклонившись, чтобы не удариться головой о низкую дверь, я зашел внутрь. Там было абсолютно темно. Я остановился и дал глазам привыкнуть к темноте. Тем временем я прислушался, есть ли кто в доме.

Когда глаза стали различать предметы, я понял, что нахожусь на кухне. Я увидел маленький стол, раковину и плиту. У окна стояли карточный стол и три стула. На кухне было грязно и неуютно. Пахло чем-то жареным.

Я осторожно расстегнул куртку, достал халат Нэнси и повесил его на один из стульев. Потом я вытащил ее сигареты и зажигалку и положил их на стол.

Затем я медленно пошел в другую часть фургона. Я старался идти как можно тише и осторожнее, аккуратно переступая с ноги на ногу и останавливаясь после каждого шага, чтобы прислушиваться к звукам дома.

Кухня Сонни плавно перетекала в нечто подобное гостиной. Здесь стоял диван, журнальный столик и телевизор. Я достал из кармана помаду Нэнси и бросил ее на диван. С места, где я стоял, в приоткрытую дверь, которая вела в спальню, я увидел кровать. На ней совсем неподвижно лежал Сонни.

Я едва мог расслышать его спокойное дыхание. Сонни крепко спал.

– Сонни! – позвал я.

– Сонни, Сонни… – повторило эхо.

Я услышал, как Сонни слегка пошевелился. Тогда я сделал пару шагов в сторону спальни и сказал уже чуть громче:

– Сонни, это Хэнк Митчелл. Мне нужна твоя помощь.

– Хэнк? – переспросил Сонни сонным, уставшим и немного напуганным голосом.

В следующий момент в спальне зажегся свет и на пороге показался Сонни.

Это был очень маленький и худой мужчина с каштановыми волосами до плеч. Он даже походил на сказочного эльфа. Из одежды на нем были только белые трусы. В тусклом свете кожа Сонни казалась болезненно-бледной и будто отливала голубоватым цветом.

– Господи, Хэнк, – сказал он. – Ну, ты меня и напугал.

В руках Сонни держал отвертку. Должно быть, он уже приготовился обороняться.

– С Джекобом что-то не то, – сказал я. – Его рвет кровью.

Сонни внимательно посмотрел на меня.

– Мы пили у Луи, – начал объяснять я. – И вдруг Джекоба начало тошнить. А потом вырвало кровью.

– Кровью?

Я кивнул:

– Да. Затем он потерял сознание.

– Ты хочешь, чтобы я вызвал скорую?

– Нет, я быстрее сам довезу его до больницы. Я хотел попросить, чтобы ты помог мне донести его до машины. Луи пьян.

Сонни пару раз моргнул, как будто смахивая слезы. Потом он осмотрелся вокруг и хотел было куда-нибудь присесть. Я понял, что он еще не до конца проснулся и не осознал моей просьбы.

– Сонни, – сказал я, пытаясь изобразить панику, – надо торопиться. Джекоб истекает кровью.

Сонни посмотрел на свои трусы таким взглядом, будто был удивлен, что так одет, и сказал:

– Надо одеться.

– Хорошо. Я тогда пойду, а ты прибегай, как только оденешься. И поторопись.

Не дожидаясь ответа, я развернулся и выбежал на улицу. Я уже сел в машину и отъехал на пару метров, как вдруг увидел Мери Бет, который сидел у домика Сонни. Я остановился, открыл дверь и шепотом позвал пса:

– Мери Бет!

Пес сидел, подняв уши.

– Иди сюда, – сказал я и пощелкал языком.

Мери Бет вилял хвостом, но с места не двигался.

– Прыгай в машину, – сказал я.

Пес не слушался. Я попытался посвистеть, но у меня так замерзли губы, что ничего не получилось. Мери Бет внимательно смотрел на меня.

Я позвал его еще раз. Потом понял, что времени больше нет, захлопнул дверь и поехал к дому Луи.

Когда я пришел, я нашел Джекоба в точно такой же позе, в какой он сидел, когда я уезжал. Он по-прежнему сидел на кожаном диване, перчатки он так и не надел, в руках он держал стакан с виски и периодически делал большие глотки.

Секунд десять я стоял на пороге и смотрел на брата. Я заметил, что он разулся.

– Какого черта ты ничего не делаешь? – спросил я.

Джекоб удивленно посмотрел на меня. Должно быть, он не заметил, как я вошел.

– Что? – рассеянно переспросил Джекоб.

– Ты должен был вымыть стаканы.

Джекоб уставился на свой стакан.

– В нем еще было виски. Я сначала хотел допить, – сказал он.

– И я же просил тебя надеть перчатки. Ты же оставишь здесь свои отпечатки пальцев.

Джекоб поставил стакан на столик, вытер руки о брюки и оглядел комнату в поисках перчаток.

– Надо все убрать, – добавил я. – Чтобы никто и не подумал, что мы были здесь.

Перчатки оказались у Джекоба в кармане. Он достал их и надел.

– И ботинки.

Джекоб наклонился, чтобы надеть ботинки.

– Я не могу завязать их в перчатках, – заметил он.

Я нетерпеливо махнул рукой:

– Тогда сними их. У нас и так нет времени, а ты тут со шнурками возишься.

Тут Джекоб сообразил, снял перчатки, завязал ботинки и снова надел их. Потом он встал с дивана, взял со стола стаканы и пошел на кухню.

– Ты куда? – спросил я.

Джекоб остановился посередине комнаты:

– Ты же сказал помыть стаканы.

Я покачал головой:

– Нет, потом. Сонни будет здесь с минуты на минуту.

Сказав это, я подошел к лестнице и взял ружье Луи.

– Где он хранил запасные патроны? – поинтересовался я.

– В гараже, – ответил Джекоб, который так и стоял посреди комнаты со стаканами в руках.

– Пойдем, покажешь где.

Джекоб поставил стаканы на стол и пошел за мной в гараж. Прямо у двери в гараже стоял шкафчик. Он был набит коробочками с патронами. Я попросил Джекоба показать мне, как заряжать ружье.

Джекоб объяснил, что после каждого выстрела надо перезаряжать ружье, чтобы из него выпала пустая гильза. Я высыпал одну коробку патронов в правый карман куртки, и мы вышли в коридор.

Когда мы подошли к входной двери, я поднял ружье брата и протянул ему.

– Вот, возьми, – сказал я.

Джекоб не пошевелился. Он стоял шагах в пяти от тела Луи и со страхом в глазах смотрел на ружье, которое я ему протягивал.

– Ты же сказал, что ты сам убьешь его, – еле слышно произнес Джекоб.

Я подошел к брату и сунул ему в руки ружье.

– Давай, бери. Ты просто направишь свое ружье на него и все. Стрелять буду я. Убить Сонни надо из ружья Луи.

Джекоб немного подумал. Потом все же взял ружье.

Я подошел к входной двери, открыл ее, выглянул наружу и посмотрел на дом Сонни. Теперь свет в нем горел во всех окошках.

– Я буду ждать его на крыльце, – сказал я. – А ты стой здесь. Как только услышишь, что он пришел, выходи ко мне и направь ружье на Сонни. Ничего не говори, просто сделай так, чтобы он не смог заглянуть внутрь. Ясно? Просто стой и держи ружье направленным на Сонни.

Джекоб кивнул.

Я вышел на крыльцо и закрыл за собой дверь.

Прошло не больше двух минут, прежде чем я услышал, как Сонни завел свою машину. Я увидел, как он зажег фары, выехал на дорогу, развернул свой «мустанг» и быстро подъехал к дому Луи. Он остановил машину у гаража, заглушил двигатель и бегом побежал к дому. Меня он заметил, когда уже оказался в паре шагов от крыльца.

– Где он? – спросил Сонни, тяжело дыша.

Он был одет в светло-коричневую зимнюю куртку с меховым воротником. У Сонни от мороза слезились глаза. Он поднял руку к лицу и протер глаза. Потом он взглянул на ружье, которое я держал в руке. Это, казалось, не смутило его, и он начал подниматься по ступенькам на крыльцо.

Дверь в дом была закрыта, так что никаких признаков того, что случилось, не было видно. Все выглядело, как обычно.

– Я… – начал Сонни, но, услышав, что дверь открывается, он остановился. Джекоб высунулся в дверь.

– Ты в порядке? – удивленно спросил его Сонни.

Джекоб ничего не ответил. Он молча вышел на крыльцо, закрыл за собой дверь, потом медленно поднял свое ружье и направил его на Сонни. Я спустился с крыльца и встал за спиной Сонни, чтобы он не сбежал.

Сонни пару секунд молча смотрел на ружье Джекоба, направленное ему прямо в грудь, потом обернулся, посмотрел на меня и спросил:

– Хэнк?

Сонни все еще не мог отдышаться. Он снова протер глаза.

Я тоже поднял свое ружье и направил дуло в живот Сонни.

Ружье было довольно тяжелым. И его вес прибавлял мне уверенности в своих силах. Я чувствовал себя абсолютно спокойно. Идея об убийстве сейчас почему-то не вызывала у меня ни паники, ни страха, ни дрожи в теле. В голове пронеслась одна мысль: это полное безумство. Но я быстро прогнал эту мысль. Теперь я совершенно ничего не боялся… я был способен на убийство. Я был способен на все.

Я улыбнулся Сонни.

– Какого черта, Хэнк? – пролепетал он. – По-моему, это не смешно.

– Сними куртку, – спокойно сказал я.

Сонни смотрел на меня и не двигался.

– Ну же, Сонни, давай, снимай.

Сонни отвернулся от меня и посмотрел на Джекоба, потом снова повернулся ко мне. Не понимая, что происходит, он улыбнулся, вернее, только попытался сделать это:

– Так, хорошо, Хэнк. Ты меня разбудил, напугал, ладно, все, это смешно. Но, может, хватит?

Я шагнул к нему и поднес дуло ружья прямо к лицу Сонни.

– Делай, что я говорю, – твердо сказал я.

Сонни начал расстегивать куртку, но остановился.

– Сонни, – продолжал я. – Послушай, это важно. Я не хочу причинить тебе боль.

Сонни снова посмотрел на Джекоба, потом несколько мгновений он смотрел на дуло ружья, и только потом сказал совершенно потерянным голосом:

– Вы меня разбудили.

Я дотронулся ружьем до его лба:

– Снимай куртку, Сонни. – Я начинал злиться.

Сонни шагнул к Джекобу и уставился на меня. Я попытался казаться невозмутимым.

Посомневавшись несколько секунд, Сонни расстегнул куртку. Кроме куртки на нем была голубая фланелевая рубашка и джинсы.

– Возьми куртку, – приказал я Джекобу.

Джекоб подошел к Сонни, забрал у него куртку и аккуратно перекинул ее через руку.

– Теперь ботинки, – сказал я.

Сонни помедлил, потом наклонился и снял ботинки. Носков у него не было. Ноги у Сонни были маленькими и жилистыми, как у обезьянки.

– Ботинки, – заметил я Джекобу.

Джекоб наклонился и взял ботинки.

– Теперь рубашку, – добавил я.

Сонни попытался улыбнуться.

– Хэнк, может, хватит? Достаточно. На улице холодно, – сказал он и обхватил себя руками, после чего посмотрел на Джекоба и позвал его: – Джекоб!

Но мой брат не смотрел на Сонни.

– Снимай рубашку, Сонни, – повторил я.

Сонни покачал головой:

– Черт возьми, Хэнк, это уже не смешно.

Я шагнул вперед и ударил Сонни дулом ружья в рот. Я не знаю, зачем я сделал это, я не хотел бить его, я вообще никогда в жизни никого не бил. Сонни слегка качнулся, но не упал. Он даже не вскрикнул. Он только удивленно посмотрел на меня.

– Ты что? – спросил он. Рот у него был весь в крови. Сонни поднес руку к губам и закрыл глаза. Мне показалось, что он до сих пор думал, что это был какой-то розыгрыш, просто не очень удачная шутка. Когда он открыл глаза, он посмотрел на меня так, будто ждал, что я улыбнусь, извинюсь и скажу, что мы просто пошутили.

– Снимай рубашку, – сказал я.

Сонни снял рубашку и бросил ее.

– Теперь джинсы.

– Хэнк, нет, – взмолился Сонни.

Не думая ни о чем, я снова ударил его, в этот раз уже в голову. Сонни потерял равновесие и упал на колени. Немного придя в себя, он поднялся на ноги.

– Давай.

Сонни смотрел то на меня, то на Джекоба. Мы оба стояли, направив ружья на него. Ему ничего не оставалось делать, как снять джинсы.

– Теперь трусы, – сказал я.

Сонни покачал головой.

– Хэнк, это уже не шутки, – сказал он, всем телом дрожа от холода. – Вы уже перегибаете палку.

– Поменьше говори, Сонни. А то я ударю тебя еще раз.

Сонни ничего не ответил.

– Снимай трусы, – твердил я.

Он не пошевелился.

Я поднял ружье к его лицу:

– Я считаю до трех. Потом я буду стрелять.

Сонни по-прежнему не двигался.

– Раз.

Сонни посмотрел на Джекоба. У брата тряслись руки.

– Два.

– Ты не выстрелишь в меня, Хэнк, – сказал Сонни неуверенным и дрожащим голосом.

Я выдержал паузу:

– Три.

Сонни не пошевелился.

Тогда я взвел курок и направил дуло в голову Сонни.

– Я не хочу этого делать, Сонни, – сказал я. Этот человек нарушал мой план, и это раздражало меня.

Сонни молча смотрел мне в глаза. Чем больше времени проходило, тем сильнее он уверялся, что я ничего ему не сделаю.

– Опусти ружье, – шепотом произнес он.

Но тут я вдруг подумал, что могу застрелить его прямо здесь, ведь он был уже достаточно раздет. Все будет выглядеть как раз так, как я и задумал: будто Луи застукал их, застрелил Нэнси в спальне, потом догнал Сонни, который хотел убежать, и убил его на крыльце, у входной двери, когда тот уже выбегал из дома. Да, пожалуй, это было очень реалистично и похоже на правду.

Я дал Сонни последний шанс и повторил:

– Снимай.

Я уже держал палец на курке.

Сонни внимательно смотрел на меня. Его самоуверенность, кажется, начала исчезать. Он облизал окровавленные губы и спросив:

– Да что это такое, Хэнк?

– Джекоб, иди в дом, – сказал я брату. Я не хотел, чтобы на него попала кровь. Я подошел к Сонни. Я собирался обойти его и выстрелить в спину, чтобы, когда я буду стрелять, он стоял лицом к дороге.

Джекоб открыл дверь и зашел в дом.

Сонни проводил его взглядом. Потом он вдруг понял, что я хочу сделать, и что я не шучу, и быстро, одним движением снял трусы.

Теперь он стоял передо мной абсолютно голый. Он выглядел как мальчик. Я видел, что теперь он готов выполнить любое мое приказание. Ему было страшно, он понял, что все это не шутка. Джинсы и трусы он еще держал в руках.

– Брось их, – приказал я.

Сонни послушно бросил одежду. Одной рукой он прикрыл пах, а другой держался за рот, пытаясь остановить кровь. А крови было очень много, – он перемазал все лицо, пара капелек даже упала на грудь.

– Положи руки за голову.

Сонни положил руки за голову. Я направил ружье ему в грудь.

– Хорошо, – сказал я. – А теперь повернись и открой дверь.

Сонни медленно повернулся к дому и, перешагнув через одежду, подошел к двери. Я ткнул его в спину дулом. Сонни вздрогнул от ледяного прикосновения металла.

– Когда откроешь дверь, только не паникуй, Сонни, – сказал я. – Сохраняй спокойствие, и все будет нормально.

Сонни опустил одну руку и толкнул дверь.

После уличного полумрака, свет в коридоре показался особенно ярким. Тело Луи по-прежнему лежало на полу около лестницы, его голова была запрокинута назад, как будто он смеялся. Весь пол был в крови. Мне показалось, что кровь потемнела. Теперь она была почти черного цвета.

Сонни толкнул дверь так сильно, что она хлопнула о стену.

Джекоб стоял справа от двери. Его ружье было направлено на труп Луи. Брат был явно удивлен нашим появлением и ждал, что мы будем делать дальше.

Сонни замер на пороге. Я посильнее ткнул его в спину:

– Иди, Сонни, проходи.

Я еще раз толкнул его. Сонни сделал один шаг и так и остановился – одной ногой в доме, одной – на крыльце. Я размахнулся, чтобы снова толкнуть его, но Сонни уже не было рядом. Джекоб быстро отреагировал и преградил ему путь в гараж. Дорогу в гостиную преграждало тело Луи. У Сонни был только один путь – наверх. Оглядевшись, Сонни побежал наверх.

Я устремился за ним.

Добежав до второго этажа, Сонни повернул направо и побежал к спальне. Сначала я и не понял, почему он так целенаправленно побежал именно туда. Я подумал, что он мог знать, что у Луи и Нэнси в ночном столике был спрятан пистолет, или, может быть, он просто побежал туда, потому что увидел, что в комнате горел свет, и надеялся, что там есть кто-то, кто сможет защитить его. Но какой же он, наверное, испытал шок, когда, ворвавшись в комнату, увидел, что там было на самом деле. Только теперь он, наверное, догадался, зачем я привел его в дом… он понял, что я хотел убить его.

Когда я вбежал в комнату за Сонни, я увидел его, стоящим прямо у кровати. Он не смотрел на Нэнси, хотя, наверное, чтобы понять, что произошло, ему было достаточно одного мимолетного взгляда. Сонни стоял, сжав руки в кулаки, как будто хотел ударить меня. Раздетый, да еще в такой позе, он напоминал какого-то пещерного человека. На его лице можно было прочитать все – страх, отчаяние, ненависть. Вся щека у него была вымазана в крови.

Я стоял на пороге комнаты, прикрывая ему возможный путь к бегству. Я перезарядил ружье. На пол упала пустая гильза от пули, которой я застрелил Нэнси. В следующий момент я, не раздумывая, выстрелил.

Раздался хлопок, потом всплеск воды… на кровать хлынула кровь… Сонни упал. Вся грудь у него залилась кровью, но он все еще был жив. У него дрожали ноги, правой рукой он вцепился в простыни, а левую пытался поднять.

Я перезарядил ружье. На пол упала пустая гильза. Я подошел к Сонни и прицелился ему прямо в голову. Он закрыл глаза, и я нажал на курок.

Брызги воды разлетелись в разные стороны и намочили стены. Я отпрыгнул в сторону, чтобы не намочить одежду и не испачкаться в крови.

Стоя на безопасном расстоянии, на пороге двери, я выстрелил еще два раза в потолок. Потом я достал из кармана патроны, зарядил еще пять, и начал стрелять. Я стрелял во все, на что падал мой взгляд – кресла, дверь в ванную, зеркало…

Потом я внимательно осмотрел свою одежду и, убедившись, что на ней нет крови, я зарядил еще пять патронов и пошел вниз по лестнице. По дороге я один раз выстрелил в потолок. Спустившись в гостиную, я выстрелил в диван потом в телевизор, а потом в стол, на котором стояли наши стаканы.

Один патрон я оставил.

Джекоб спрятался в ванной. Когда я нашел его, он сидел на закрытой крышке унитаза. Ружье лежало на полу у его ног. Куртка и ботинки Сонни лежали у него на коленях.

– Все в порядке, – сказал я, стоя на пороге.

– В порядке? – переспросил Джекоб, даже не взглянув на меня.

Я глубоко вздохнул. Меня знобило, и, кажется, я уже с трудом контролировал себя. Мысли роились в голове, отчего голова стала немного кружиться. Я попытался успокоиться и повторял себе, что самое худшее уже позади. Теперь нам с Джекобом оставалось только хорошо сыграть свои роли.

– Все, – сказал я.

– Он мертв?

Я кивнул.

– Почему ты так много стрелял?

Я не ответил.

– Пойдем, Джекоб. Пора идти, – заметил я.

– Неужели пришлось так много стрелять?

– Я хотел, чтобы все выглядело так, будто Луи был в бешенстве и стрелял куда попало, – объяснил я и вытер лицо рукой. От перчаток пахло порохом. Я сразу подумал о том, что надо не забыть спрятать их в машине до приезда полицейских.

На потолке появились капельки воды. Они медленно падали на пол со звуком, напоминающим тиканье часов. Это вытекала вода из матраца.

Джекоб снял очки. Без них его лицо казалось каким-то непропорциональным. Кожа на щеках покраснела, на лице появились капельки пота, глаза тоже были красными и припухшими. Словом, у Джекоба был очень болезненный вид.

– Ты не боишься того, что будет дальше? – спросил он.

– Дальше?

– Вина. Чувство вины.

Я вздохнул и ответил:

– Джекоб, мы сделали это, потому что у нас не было другого выхода. Мы должны были это сделать.

– Ты застрелил Сонни, – сказал Джекоб с такой интонацией, будто был удивлен.

– Да, я застрелил Сонни.

– Мертв. Кровь остыла… – пробормотал Джекоб.

Я не знал, что сказать ему. Я старался вообще не думать о том, что мы сделали. Я знал, что сейчас от самоанализа и разных мыслей о наших поступках будет только хуже. До того момента, пока Джекоб не начал говорить мне о вине и будущем, у меня довольно хорошо получалось контролировать подобные мысли. Все это время у меня было такое странное ощущение, что все это будто происходит не со мной, будто я просто смотрю какой-то фильм, где я – в главной роли, но все это не имеет никакого отношения к реальности. Но теперь, после вопросов Джекоба, я потерял контроль над темными мыслями. Он заставлял меня вспоминать все, что произошло, представлять тела Нэнси и Сонни… думать о них, об их смерти… думать о том, о чем я хотел забыть. Я сделал над собой усилие и все же отбросил эти мысли, заменив их негодованием и злостью на брата, который сидел на унитазе, такой толстый и аморфный, пытавшийся перебросить на меня свою панику и глупый страх. В конце концов, если задуматься, все это началось из-за него, из-за него мне пришлось совершить эти преступления.

– Ничего бы этого не случилось, если бы ты не убил Луи, – сказал я.

Джекоб поднял голову. К огромному моему удивлению, я понял, что брат плачет. Увидев слезы на его щеках, мне вдруг стало очень его жалко – я не должен был так грубо говорить с ним.

– Я спас тебя, – ответил Джекоб, слегка заикаясь от слез, и отвернулся, пытаясь скрыть заплаканное лицо.

– Джекоб, не надо, пожалуйста.

Джекоб ничего не ответил. От рыданий он периодически вздрагивал. Он сидел прикрыв одной рукой глаза. Другая рука, в которой он держал очки, лежала на ботинках Сонни.

– Сейчас нельзя сдаваться, – сказал я. – Нам еще придется говорить с полицейскими и журналистами…

– Я в порядке, – ответил Джекоб.

– Мы должны действовать вместе.

– Просто… – начал он, но не смог найти подходящие слова, для того чтобы закончить. Немного помолчав, он сказал: – Да, я застрелил Луи.

Я смотрел на брата. Честно говоря, он пугал меня. Я понял, что сейчас мы должны быть крайне внимательны, одно неосторожное слово – и мы пропали.

– Пора идти, Джекоб, – повторил я. – Надо вызвать полицию.

Джекоб вдохнул, на секунду задержал воздух и выдохнул. Потом он надел очки и с трудом поднялся на ноги. Все лицо у него было мокрое от слез, он трясся всем телом.

Я взял у него ботинки и куртку Сонни, отнес их в коридор и положил в шкаф. По дороге я бросил последний взгляд на гостиную. Там творился полнейший беспорядок, все было разбито… Из дивана торчал белый сантипон, которым он был набит.

Джекоб забыл свое ружье в ванной, и мне пришлось вернуться и забрать его. Джекоб ходил за мной, как собачка. Он снова заплакал. Я слышал, как он всхлипывал и вздыхал.

Я подошел к входной двери, открыл ее:

– Иди в машину и позвони оттуда в полицию по радиотелефону.

– Позвонить? – рассеянно переспросил Джекоб.

Холодный воздух ворвался в дом. Я содрогнулся и застегнул куртку. Как и от перчаток, от нее тоже пахло порохом.

– Ты должен говорить так, будто ужасно напуган, – сказал я. – Скажешь, что увидел, как я застрелил Луи, и, вместо того чтобы бежать в дом, ты решил вызвать полицию.

Джекоб смотрел на тело Луи.

– Не рассказывай им много, просто скажи, что видел, как я выстрелил, и все. Да, еще скажи, чтобы приехала скорая.

Джекоб кивнул, но с места не двигался. Слезы все еще текли по его щекам.

– Джекоб, – сказал я.

Он поднял глаза, посмотрел на меня и вытер слезы рукой.

– Теперь нам надо быть начеку.

Джекоб снова кивнул и вздохнул.

– Я в порядке, – произнес он и пошел к двери.

Когда он вышел на крыльцо, я остановил его. Я стоял на пороге, там же, где стоял Луи, когда Джекоб выстрелил в него.

– Не забудь ружье, – сказал я и протянул Джекобу его ружье. Он взял его.

Я вдруг понял, что до сих пор вишу над пропастью. И чтобы перебраться на безопасную сторону, мне надо сделать четвертый шаг.

Я смотрел на Джекоба, который медленно двигался к машине по обледеневшей дорожке. Пока я смотрел на него, я поднял ружье и зарядил его.

Я простил Джекобу то, что он рассказал Луи о Педерсоне, потому что он – мой брат, по этой же причине я простил ему то, что он солгал, что в ту ночь, когда Луи приезжал за деньгами, в машине был Сонни, но я не мог простить ему его слабость. Теперь я понимал, что эта слабость представляет еще большую опасность, чем даже жадность и глупость Луи. Джекоб расколется на первом же допросе шерифа. Он обвинит и подставит меня. Нет, я не мог доверять ему.

Когда Джекоб почти дошел до конца тропинки, я позвал его по имени. Я очень устал за этот вечер, я был измучен и истощен… и такое состояние облегчало тяжесть решения, которое я принял.

– Джекоб!

Брат обернулся. Я стоял на пороге дома, направив дуло ружья Луи прямо ему в грудь.

Ему потребовалось пара секунд, чтобы понять, что происходит.

– Прости, – сказал я.

Джекоб опустил голову.

– Я не хотел этого делать. Но я должен, – добавил я.

Джекоб стоял не шевелясь.

– Я никогда ничего не расскажу, Хэнк, – тихо произнес он.

Я покачал головой.

– Черт, Джекоб, ты все испортишь. Я это знаю. Ты не сможешь жить с воспоминаниями о том, что мы сделали.

– Хэнк, – взмолился Джекоб, – я же твой брат.

Я кивнул, потом немного приподнял ружье, но не стрелял. Я ждал. Нет, я уже не сомневался. Я понимал, что обратного пути нет… и знал, что сейчас нажму на курок.

Вдруг из темноты появился Мери Бет. Мы с Джекобом оба вздрогнули. Пес подбежал к Джекобу и сел, прижавшись к его ногам. Он обычно так просил есть. Немного посидев с Джекобом, Мери Бет побежал ко мне.

Джекоб, заметив, что я опустил взгляд на пса, быстро поднял свое ружье и нажал на курок. Раздался щелчок, но выстрела не было. Ружье было не заряжено. Там был всего один патрон, который он зарядил в канун Нового года, когда и началась вся эта история, когда они с Луи захотели поймать лису… Этим патроном он уже убил Луи… и теперь барабан ружья был пуст.

Брат печально улыбнулся и слегка пожал плечами.

Я выстрелил ему в грудь.

Прежде чем вызвать полицию, я зашел в туалет. В ванной весь пол уже был покрыт водой. Она уже не просто капала в отдельных местах, а, как дождь, лилась с потолка. От воды штукатурка потемнела и стала светло-коричневого цвета.

Потом я забрал с крыльца одежду Сонни, отнес ее в спальню и бросил на пол рядом с кроватью. Затем взял пистолет, протер его и положил обратно в ящик.

Спустившись на первый этаж, я достал из кармана оставшиеся патроны и положил их в карман Луи. Потом я положил его ружье на пол рядом с ним. Выражение лица Луи не изменилось. Лужа крови уже растеклась до гостиной.

Сонни оставил включенным свет у себя дома, поэтому мне пришлось съездить к нему и выключить его. Пользуясь тем, что у меня было немного времени, я аккуратно повесил халат Нэнси в шкаф в спальне Сонни, а ее помаду поставил в ванной на раковину.

Потом я вернулся к дому Луи. Я поискал Мери Бет, но он куда-то убежал, испугавшись выстрелов.

Я позвонил в полицию, стоя у машины Джекоба. Я старался говорить так, будто очень напуган и с трудом понимаю, что произошло. Я назвал адрес, сказал, что здесь была стрельба. На вопросы диспетчера я не отвечал. Вместо этого я, изображая горе, пару раз повторил: «Мой брат, брат…» – и повесил трубку. Я был доволен разговором. Я знал, что мои слова прозвучали крайне убедительно.

– Очень правдоподобно, – сказал я сам себе. – Это должно сработать.

Я вспомнил о диктофоне, достал его из кармана и еще раз прослушал запись. Это была жуткая картина – я сидел в машине и слушал голоса людей, которых убил. Прослушав запись почти до конца, я выключил диктофон и спрятал его под сиденьем.

Я еще немного посидел в машине, потом вышел и направился к Джекобу. Я хотел, чтобы, когда приедет скорая, я был рядом с ним, держал его за руку и изображал горе.

Пока я дожидался, я пару раз позвал Мери Бет, но пес не прибежал. Я немного прогулялся по тропинке, прислушиваясь к тишине.

Перчатки и диктофон я спрятал, а что касается куртки, то я надеялся, что на свежем воздухе запах пороха быстро выветрится.

Фары и предупредительные огни скорой помощи я заметил, когда она была еще в нескольких километрах. Я находился рядом с братом. Скорая быстро приближалась.

Вдруг брат схватил меня за ногу. Он схватил меня так сильно, что мне пришлось два раза дернуть ногой, чтобы высвободиться.

Он попытался что-то сказать, но вместо слов из его груди вырвался тихий хрип.

Я стоял рядом с ним, но на достаточном расстоянии, чтобы Джекоб больше не смог дотянуться до меня. Его куртка была вся в крови.

Огни скорой и полицейских машин приближались. Сирен не было слышно. Две машины ехали с запада, а одна – с южной стороны. Та, что с юга, приближалась быстрее.

Джекоб попытался поднять руку, но тщетно. Он мутными глазами посмотрел на меня. Его очки валялись на снегу рядом с ним.

Я уже слышал шум двигателя машин.

– Помоги… – прохрипел Джекоб.

Он повторил это два раза.

Потом Джекоб потерял сознание.