"Сергей Марков. Юконский ворон " - читать интересную книгу автора

Отец Яков нахваливал господина Рахижана. С ним вместе отец Яков задумал
написать высоконравственную трагедию о гибели монаха Ювеналия в поучение
всей Аляске, а особенно тем, кто погряз в грехах многоженства. Ведь
известно, что монах рьяно искоренял именно этот пагубный обычай среди
краснокожих.
Господин Рахижан, состоя при особе главного правителя, слыл тонким
знатоком словесности и наук, хотя его чаще видели за игрой на бильярде.
Рахижан был близок к науке еще и тем, что страстно собирал коллекцию
деревянных и костяных дубин. Отец Яков с умилением рассказывал, что Рахижан
посылал описание своих дубинок "самому Булгарину" и тот восторженно оценил
благородное рвение Рахижана. Однако главный правитель запретил Рахижану
появляться с любимой его дубинкой...
Загоскин молчал, слушая разглагольствования священника.
- Ты думаешь, что я пьян? - приставал отец Яков. - Нет, шалишь. Я все
помню и знаю. Сейчас со мной сидит бывший флота лейтенант Лаврентий
Загоскин, вольтерьянец и афей. Я все знаю. Что же ты, Лавруша, мне не
расскажешь, как ты на Квихпаке женился без церковного обряда? Видишь, мне
все известно. Я даже эту девицу сам своими глазами зрел, имел счастье.
Решительная девица... Но... закоренелая язычница и обряда святого крещения
упорно не приемлет... Поговорили мы с ней, но сойтись никак не могли. Стой,
как бишь ее зовут? Ке... Ки... нет, не Ки... Ке... а вот дальше позабыл.
Король гавайский, что ли, память мне отшиб? Зато сержант Левонтий и
Калистрат ее хорошо запомнили, - она их чуть кинжалом не зарезала...
Загоскин сразу отрезвел. Откуда священник знает о Ке-ли-лын? При чем
здесь сержант и толмач? Смутная догадка мелькнула в сознании Загоскина. Он
быстро встал. Немного подумав, налил себе полный стакан рому. Волнение его
было скорее радостным, чем тревожным.
- Книгу я пришлю, отец Яков, - сказал Загоскин, прощаясь со
священником. - Мне она еще на один день понадобится. Вы, кстати, не знаете,
кто этот сочинитель, который "Обозревателем" подписался?
- Нет, афей, не знаю, - ответил поп, видимо трезвея. Он вынимал гусиные
перья из косы. - Но пагубные мысли Рейналевы и в этого сочинителя проникли и
кое-где явственно видны. Рейналь же призывает народы дикие к неповиновению,
мятежам...
- Не вижу я там Рейналевых мыслей, отец Яков, - сказал Загоскин и вышел
из комнаты.
- Где тебе видеть! - насмешливо прокричал ему вдогонку поп.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Загоскин быстро шагал вдоль стены с батареей из двух пушек к казарме в
Средней крепости. Сразу же за казармой открывался вход в Верхнюю крепость,
где у подножия Кекура был расположен плац. С плаца к дому главного правителя
можно было попасть лишь по трем отлогим широким лестницам. Они охранялись
шестью орудиями, установленными на плацу. Орудия, мачта для флага и трапы
входа на Кекур находились под охраной "батарейного сержанта" Левонтия, как
его всегда называли, и одного отставного солдата.
Левонтий был существом тихим и безответным в трезвом виде, но буйным во
хмелю. Вечными врагами его были ситхинские черные вороны. Пользуясь
безнаказанностью, священные птицы индейцев старались оставлять следы своего