"Сергей Марков. Юконский ворон " - читать интересную книгу автора Отец Яков нахваливал господина Рахижана. С ним вместе отец Яков задумал
написать высоконравственную трагедию о гибели монаха Ювеналия в поучение всей Аляске, а особенно тем, кто погряз в грехах многоженства. Ведь известно, что монах рьяно искоренял именно этот пагубный обычай среди краснокожих. Господин Рахижан, состоя при особе главного правителя, слыл тонким знатоком словесности и наук, хотя его чаще видели за игрой на бильярде. Рахижан был близок к науке еще и тем, что страстно собирал коллекцию деревянных и костяных дубин. Отец Яков с умилением рассказывал, что Рахижан посылал описание своих дубинок "самому Булгарину" и тот восторженно оценил благородное рвение Рахижана. Однако главный правитель запретил Рахижану появляться с любимой его дубинкой... Загоскин молчал, слушая разглагольствования священника. - Ты думаешь, что я пьян? - приставал отец Яков. - Нет, шалишь. Я все помню и знаю. Сейчас со мной сидит бывший флота лейтенант Лаврентий Загоскин, вольтерьянец и афей. Я все знаю. Что же ты, Лавруша, мне не расскажешь, как ты на Квихпаке женился без церковного обряда? Видишь, мне все известно. Я даже эту девицу сам своими глазами зрел, имел счастье. Решительная девица... Но... закоренелая язычница и обряда святого крещения упорно не приемлет... Поговорили мы с ней, но сойтись никак не могли. Стой, как бишь ее зовут? Ке... Ки... нет, не Ки... Ке... а вот дальше позабыл. Король гавайский, что ли, память мне отшиб? Зато сержант Левонтий и Калистрат ее хорошо запомнили, - она их чуть кинжалом не зарезала... Загоскин сразу отрезвел. Откуда священник знает о Ке-ли-лын? При чем здесь сержант и толмач? Смутная догадка мелькнула в сознании Загоскина. Он было скорее радостным, чем тревожным. - Книгу я пришлю, отец Яков, - сказал Загоскин, прощаясь со священником. - Мне она еще на один день понадобится. Вы, кстати, не знаете, кто этот сочинитель, который "Обозревателем" подписался? - Нет, афей, не знаю, - ответил поп, видимо трезвея. Он вынимал гусиные перья из косы. - Но пагубные мысли Рейналевы и в этого сочинителя проникли и кое-где явственно видны. Рейналь же призывает народы дикие к неповиновению, мятежам... - Не вижу я там Рейналевых мыслей, отец Яков, - сказал Загоскин и вышел из комнаты. - Где тебе видеть! - насмешливо прокричал ему вдогонку поп. ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ Загоскин быстро шагал вдоль стены с батареей из двух пушек к казарме в Средней крепости. Сразу же за казармой открывался вход в Верхнюю крепость, где у подножия Кекура был расположен плац. С плаца к дому главного правителя можно было попасть лишь по трем отлогим широким лестницам. Они охранялись шестью орудиями, установленными на плацу. Орудия, мачта для флага и трапы входа на Кекур находились под охраной "батарейного сержанта" Левонтия, как его всегда называли, и одного отставного солдата. Левонтий был существом тихим и безответным в трезвом виде, но буйным во хмелю. Вечными врагами его были ситхинские черные вороны. Пользуясь безнаказанностью, священные птицы индейцев старались оставлять следы своего |
|
|