"Сергей Марков. Юконский ворон " - читать интересную книгу автора

лику святых. Во время всех этих празднований гавайский ром лился рекой;
пышные поездки совершались за счет Российско-Американской компании. Местные
остряки, зная слабость главного правителя, пустили слух, что скоро будут
устроены торжества по поводу пятилетия со дня извержения вулкана Шишалдина
на острове Унимаке.
Смелые люди все эти Глазуновы, Лукины, Колмаковы, безвестные русские
промышленные, креолы и молчаливые алеуты, всю жизнь свою приносили пользу,
честь и славу Аляске. Но их никто не награждал и не отмечал, они жили и
умирали в безвестности. Зато в Ново-Архангельске дни текли по заранее
установленному порядку - сменялись караулы, отдавались и принимались
рапорты, кому-то выдавались наградные к праздникам, кто-то объявлялся героем
и на время упивался придуманной начальством славой.
Реки и горы, бобровые плотины и озера открывались людьми, которые
годами питались черствыми сухарями и порою ночевали в сугробах. Этих людей
посылали на самые опасные и смелые предприятия, с тем чтобы присвоить их
трудные подвиги и славу.
Главный правитель - высокий , строгий человек с правильным лицом и
начинавшими седеть волосами. Он сидел в огромной комнате своего дома на
Кекуре, рылся в бумагах, принимал и выслушивал людей. Толмач Калистрат стоял
у дверей кабинета и докладывал правителю о пришедших. Правитель каждый раз
приказывал подождать и не торопясь доставал из ящика стола длинный список, в
котором значились все обитатели Ново-Архангельска с краткими сведениями о
них. Только поглядев в список, правитель приглашал посетителя в свой
кабинет...
Загоскин долго не мог понять, почему его не зовут на Кекур? Там, в
кабинете правителя, он расскажет о богатствах новой страны, о своих
исследованиях и к тому же узнает цель приезда Ке-ли-лын в крепость. Но
приходилось ждать!
Чтобы убить время, Загоскин засел за составление карты Квихпака, на
которую он хотел нанести места, где были найдены кости ископаемых животных.
Однажды от этого занятия его оторвала Таисья Ивановна. Она была чем-то
страшно разгневана.
- Ты только погляди, Лаврентий Алексеевич! - кричала стряпка еще с
порога комнаты. - Погляди, что твой индиан натворил! Язычник проклятый! Вот
как люди могут притворяться! Святой Микола с языка у него не сходит, а сам
языческого идола своими руками состроил. Я думаю, чего он все в сарай ходит,
где дрова лежат? А там у меня бревно лиственничное для всякого случая
береглось. Вы сами поглядите, что он с бревном сделал! То-то он к
корабельщикам ходил, краски просил, причину какую-то придумывал, а мне
невдомек было. Иди, иди - погляди сам...
Из дверей сарая тянуло табачным дымом так, как будто там находились, по
крайней мере, пять курильщиков. Индеец Кузьма с малярной кистью в руках
склонялся над резным столбом с изображениями лягушки, кита, орла и ворона.
Столб был уже почти весь раскрашен: Кузьме оставалось лишь положить краску
на огромные зрачки ворона, венчавшего собой столб. Индеец, видимо, думал,
как лучше это сделать, и, прищурясь, смотрел на создание своих рук, выпуская
табачный дым из ноздрей. Рядом с ним лежали несложные орудия его
мастерства - небольшой, но острый алеутский топорик и охотничий нож. И
Загоскин мгновенно вспомнил день юконской зимы: снег, розовевшую на солнце
сосульку на кровле хижины и точно такой же столб, у которого он стоял,