"Георгий Мокеевич Марков. Завещание (Повесть) " - читать интересную книгу автора

останавливался, привычным, натренированным движением здоровой руки
вытаскивал из глубокого, емкого кармана шинели папиросу, стискивал ее в
зубах, достав оттуда же фигурную зажигалку, пыхал дымом неторопливо и с
наслаждением.
Потом он вышел на окраину городка, к березовой роще, под прикрытием
которой стояли одноэтажные домики районной больницы, и тут простоял
особенно долго. Переступая с ноги на ногу, беспрерывно попыхивая дымком,
он присматривался к движению машин и подвод на широком больничном дворе,
прислушивался к шелесту березовой и рябиновой листвы, опаленной уже
первыми заморозками и ярко-многоцветной, как узбекский шелк, иногда
доходивший сюда на плечах заезжих женщин, доставляющих в госпитали и
детдома ароматные плоды южных садов и полей.
Мимо военного проходили мужчины и женщины, пробегали из школы с
сумками и портфелями деловито-крикливые детишки, а он словно не замечал
никого. Он был захвачен своими наблюдениями, погружен в свои думы.
Сказать по правде, и он тоже не очень привлекал внимание прохожих.
Стояла та пора нашей отечественной истории, о которой сказала одна
приреченская, прожившая длинную жизнь старуха:
- Великое столпотворение началось. Кинулись люди вить гнезда, как
птицы после вешнего перелета. Снова вывернется горе людское наизнанку -
Много еще слез прольется, пока счастье проклюнется.
Приреченск хоть и мал городок, а и в нем суета стояла страшенная.
Одни уезжали к себе домой, их загнала в сибирскую даль невзгода - бегство
от оккупации, другие, наоборот, спешили сюда из мест, в которых обитали
поневоле, - там захватила их гроза, не было ходу ни вперед, ни назад. А
третьи - и таких было множество - возвращались на родную землю, пройдя
через горнило войны, обожженные ее пламенем. Этим приреченская земля
казалась еще краше, чем в то далекое время, которое называлось теперь
довоенным.
Спустя час или два (никто этих минут не считал) человек поднялся на
крыльцо продолговатого деревянного дома, в котором помещался Приреченский
районный военкомат, и попросил дежурного офицера провести его к военкому.
Через несколько минут в кабинете военкома он представился по всей
форме:
- Полковник Михаил Иванович Нестеров. В связи с тяжелыми ранениями
вечный инвалид. Имею намерение поселиться навсегда в Приреченске. Можно ли
рассчитывать, товарищ военком, на содействие местных властей?
- Здравия желаю, товарищ полковник. Присаживайтесь, - почтительно
привстал в кресле райвоенком, который сам на две ступени был ниже в
воинском звании, а по возрасту годился пришедшему офицеру-инвалиду если не
в отцы, то в старшие братья.
- Благодарю, товарищ майор. Разрешите закурить. - Инвалид потянулся
правой здоровой рукой в карман шинели. Майор опередил его, придвинул свою
коробку папирос.
- Не откажите отведать моих, товарищ полковник.
- Представьте себе: от "Казбека" кашляю, а вот "Беломор" переношу с
удовольствием, - уклонился полковник.
- Ну, не зря, видимо, говорится: на вкус, на цвет товарища нет, -
усмехнулся майор и, стянув к тонкому, хрящеватому носу смуглую кожу впалых
щек, с тяжким усилием зачиркал спичкой о коробок. А когда пламя вспыхнуло,