"Георгий Мокеевич Марков. Земля Ивана Егорыча (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

что хочу тебе сказать: ты на кладбище давно был? Когда тещу хоронил? Так.
Помнится мне, годика три тому назад это дело было. Даже четыре. Ну,
видишь, как времечко-то катится... Не откажи-ка, побывай там срочно,
посмотри, как усопшие труженики лежат, все ли там с ними в порядке.
Усопшим, братец мой, от нас ничего не надо, а вот нам без них не обойтись.
Они ведь корни-то, Тимофей Андреич, они. Они славу нашему. Отечеству
добывали. А мы с тобой - трава, верхушки. Корни крепкие, прочные - и мы с
тобой в цвету, в наливе. Побывай-ка там. А какие при этом мысли
возникнут - поделись по телефону. Сам понимаешь, прошу тебя
по-товарищески, указаний давать не имею права, это теперь прерогатива
Чистякова... Поддерживай его, мужик молодой, энергичный и умом не
обделен... Ну, позвони, позвони и не ругай, что отвлек от других вопросов.
Иван Егорыч положил трубку с ощущением исполненного долга и лег на
диван. Хотелось полежать, отдохнуть, подумать, крепко подумать, как жить
дальше.


5

А как же все-таки жить дальше? Иван Егорыч покоя лишился от
постоянных дум: ехать, не ехать. Временами тоска сжимала сердце, и тогда
созревало решение: надо уезжать. Но стоило Ивану Егорычу представить себе
на минуту одну лишь сценку, как сомнения охватывали его с прежней силой.
Сценка эта рисовалась ему так: несмело входит он к Чистякову в свой
прежний кабинет. Говорит тихим голосом (на громкий не хватает энергии):
- Уезжаю, Аркадий. Снимай с учета. Сын, внук, сноха к себе зовут,
жизнь спокойную-обещают.
Улыбчивое, с тугими щеками и сильно очерченными бровями лицо
Чистякова становится хмурым, мрачно глядя на Ивана Егорыча, он с отчаянием
шепчет:
- Иван Егорыч, не верю словам твоим, не верю! Да ты пойми, что ты
делаешь! Ты же в самое сердце райкома нож втыкаешь. Теперь мне лучше не
показываться в области, перед активом. Из района в район покатится хула:
"Слышали, как в Тепловском ветеранов берегут? Даже бывший первый секретарь
куда-то смотался, едва только на пенсию вышел. Видать, этот Чистяков -
выскочка, без году неделя в секретарском кресле, а людей, как семечки,
раскидывает. Ай-ай, позор-то такой!"
Иван Егорыч не был убежден, что будут сказаны именно такие слова, но
то, что подобные слова будут сказаны, он ни на минуту не сомневался. Думал
он и о другом: "Атак ли уж предельно болен ты и стар, чтобы покинуть
Тепловское только ради того, чтобы оказаться рядом с сыном и внуком? С
изношенным сердцем тебе тяжеловато было на посту первого секретаря
райкома. По справедливости отпустили тебя на пенсию. А если взять дело
полегче? Потянешь, вполне потянешь. Люди от безделья и безответственности
дряхлеют, а работа по силам молодит человека, вливает в него бодрость. В
журналах и газетах немало на эту тему статей напечатано. А в "Правде" один
академик прямо высказался: "Активная трудовая деятельность - путь к
долголетию".
Вполне возможно, что Иван Егорыч именно такую позицию и избрал бы для
своей будущей жизни, если б не Виктор с Ниной. Они зачастили с письмами, и