"Александр В.Маркьянов. Агония ("Агония" #1) " - читать интересную книгу автора

шагов по комнате, достал из кармана длинный чешский карандаш и что-то
осторожно поднял с пола. Затем повернувшись, показал находку нам. Находкой
оказалась блестящая, медного цвета новенькая гильза.
Положи в пакет - буркнул шеф. А ты, Сережа, чем изображать памятник
Ленину займись чем-нибудь полезным - например, пока мы с Иванычем и
экспертом осматриваем труп, пройдись по соседним комнатам, на кухню загляни.
Авось чего и найдешь полезного. Увидишь что-то странное, подозрительное -
руками не трогай и сразу зови меня. Понял?
- Так точно - по уставному отчеканил я, зная что шеф терпеть не может
муштры и чинопочитания. И пусть - я ведь не маленький, не первый день в
следственной группе, мог бы и не напоминать, что руками возможные
доказательства хватать нельзя.
Через прихожую я прошел в другую комнату, чуть поменьше первой, но все
равно большую. Остановился на пороге и, как нас учили на криминалистке,
начал слева направо внимательно осматривать комнату.
Комната как комната. Левая стена полностью закрыта большим платяным
шкафом и стенкой, через стеклянные двери которой виднеется хрусталь. Сама
стенка чешская, выглядит как новая. На полу ковер, покрывающий весь пол от
входа и до противоположенной стены. На окне большой красный цветок. У
противоположной стены в углу стоит старое черное обитое кожей кресло, рядом
с ним разложенный диван, накрытый ярким пледом. В кресле лежит, что-то вроде
толстой черной книги большого формата в кожаном переплете.
И тут я сделал, возможно, самую большую ошибку в своей жизни. Их было
много, этих ошибок, но эта затянула меня в водоворот. Я не позвал ни
Константина Ивановича, ни шефа - я просто взял эту книгу в руки и открыл ее.
Книга оказалась фотоальбомом. Перелистнув первые три листа ничего
интересно я не обнаружил. Потертые, выцветшие фотографии с загнутыми
уголками, сделанные еще до войны. Поэтому я перевернул большую часть страниц
и то, что я увидел, повергло меня в шок. На последней странице в
целлулоидном кармашке была вложена фотография. Три человека средних лет в
милицейской форме стояли на фоне какого то забора. Один из них был, судя по
всему, убитый хозяин квартиры. Второго я не знал. Третьим был мой отец.
Я внимательно всмотрелся в фотографию. Да, мой отец, сомнений быть не
может. Вытащил фотографию, перевернул ее - на обратной стороне твердым
отцовским почерком было написано "Мушкетеры".
Не знаю, сколько я так простоял, но шум у входной двери встряхнул меня.
Запихав фотографию обратно в кармашек, я вышел в прихожую. Александр
Владимирович уже был там. У входа в квартиру происходило какое-то
столпотворение - двое мужчин пытались протиснуться в квартиру, а стоявшие до
этого на лестничной площадке сотрудники милиции столпились около двери и не
пускали их.
- Что здесь происходит - повысил голос шеф.
- Да ничего особенного - с кривой усмешкой ответил один из стоящих у
двери. Место происшествия охраняем.
- Достаточно - сказал шеф. Значит так. Место происшествия и труп мы уже
осмотрели, протокол написали. Поднимайте сюда медиков, пусть забирают труп и
везут на Пироговку на вскрытие. Дверь опечатать никого не пускать. А ты,
Саша спускайся и подожди меня и Константина Ивановича в машине. Я сейчас
переговорю с товарищами и тоже спущусь.
Честно говоря, не помню, как надел куртку, спустился по переполненной