"Дэн Дж.Марлоу. Имя игры - смерть " - читать интересную книгу автора

полицейских с Эдвардсом во главе. Я не знал имена остальных, но хорошо
запомнил их лица. Кумбса среди них не было. Я сидел и молча смотрел на них.
- А теперь ответь нам на несколько вопросов, - начал Эдвардс. Его голос
звучал так же грубо, как и раньше, лицо было таким же багровым, но даже не
принимая во внимание то, что сказал мне Кумбс, было видно, что его поведение
изменилось. Тон его голоса не был таким уверенным, как раньше. - Мне нужно
от тебя письменное объяснение того, чем ты занимался на стоянке, - угрожающе
проговорил он. - Подписанное тобой и заверенное свидетелями.
Я сидел и молча смотрел на него. Его багровое лицо исказилось от
ярости. Он подошел ко мне. Я сидел на койке, не делая даже малейшей попытки
встать.
- Я сказал, что мне нужно от тебя письменное объяснение! - завопил
Эдвардс.
Я сидел и молчал. Какое бы объяснение я ни написал, он сумеет исказить
его и использовать в своих интересах - так что от меня он не получит
никакого объяснения. Эдвардс сделал угрожающее движение левой рукой. Всего
лишь движение. Решил проверить мою выдержку. Я продолжал сидеть на койке. Он
с силой ткнул меня между ребер большим пальцем.
- Встань, когда я говорю с тобой!
Я не двинулся с места. Он ударил меня по лицу, причем с такой силой,
что голова моя ударилась о стену. Один из полицейских, сопровождающих его,
что-то сказал - я не понял, был это протест или знак одобрения. Я не видел
их. Я видел только огромную фигуру Эдвардса, его багровое лицо с маленькими
свиными глазками. Мне пришлось сжать веки, чтобы не заплакать. Щека горела,
как в огне.
- Встать, черт тебя побери! - рявкнул Эдвардс.
Он снова выставил большой палец и медленно приблизил его ко мне,
ожидая, что я попытаюсь уклониться. Я сжал зубы и сидел, не двигаясь, Оп
ткнул меня в ребра. Еще раз. Еще раз. Каждый удар казался прикосновением
раскаленной докрасна кочерги.
Наконец, я понял, что он не собирается прекращать своей жестокой игры.
Тогда я протянул назад правую руку и взял один из моих ботинков за носок.
Когда сержант Эдвардс снова попытался ткнуть меня в ребра, я привстал с
койки и изо всех сил ударил его по переносице каблуком ботинка. Он
отшатнулся назад, из носа брызнула кровь. Если бы полицейские, стоящие
сзади, не подхватили его, Эдвардс вылетел бы из камеры.
Он бросился на меня, как раненый бизон. Его вес и физическая сила сразу
сломили мое сопротивление, и я упал на пол. Но тут же вскочил и ударил его в
живот руками, сжатыми вместе.
Камера превратилась в настоящий ад. Все орали и были меня. Кровь
застилала мне глаза. Я дважды поднимался, и меня дважды сбивали с ног. Мне
кажется, дважды. Я почти ничего не видел, иначе изловчился бы и ударил
головой в морду Эдвардса.
Через некоторое время у меня уже не было сил, чтобы встать.
Казалось, прошло очень много времени, прежде чем я услышал голос своего
отца. Интересно, как он попал сюда, подумал я. Его голос был разъяренным.
- ...заплатит за это зверское избиение! - кричал он. - И если виноватым
окажешься ты, Джон, тем хуже для тебя!
Я осторожно приоткрыл глаза. Видел я только левым глазом. Я лежал на
кровати, покрытой белой простыней. У моих ног стояли мой отец и Джон Муллен,