"Фредерик Марриэт. Корабль-призрак " - читать интересную книгу авторавозобновляли более этого разговора.
На следующий день вечером Шрифтен опять подошел к Амине и сказал: - Ну, вот я пришел за ответом! - Шрифтен, - проговорила ласково молодая женщина. - Это невозможно; я очень благодарна вам за доброе отношение и, поверьте, очень ценю его, но я не могу сделать того, что вы мне советовали! - Но если он хочет довести до конца свою миссию, если он не соглашается отказаться от своей задачи, то зачем же гибнуть вам? - Я его жена, Шрифтен, его навек, и телом, и душой в сей и в будущей жизни. И вы, вижу, не осуждаете меня, не правда ли? - Нет, не осуждаю! Я восхищаюсь вами, преклоняюсь перед вашим мужеством и силой вашей души. Но я глубоко огорчен, скорблю за вас... Впрочем, это такое смерть? Ничто! Хи! Хи! - и Шрифтен поспешил удалиться. ГЛАВА XXII Выйдя из Гамбруна, "Утрехт" зашел на Цейлон и проследовал далее в восточные моря. Шрифтен все еще оставался на судне, но после того достопамятного разговора с Аминой держался как-то в стороне и, по-видимому, избегал обоих: и Амину, и Филиппа. Тем не менее он не делал никаких попыток взбунтовать экипаж против начальства и вообще не проявлял по отношению к молодым супругам никакой враждебности. Его сообщение не осталось без известного влияния как на Амину, так и на Филиппа; оба они стали грустны и задумчивы и, стараясь скрывать друг от друга свою тайную печаль и тревогу, в то же время закаляли свою душу против грядущих бед и несчастий. Кранц находился невдалеке от Андаманских островов, когда Кранц, посмотрев на барометр, рано поутру вошел в капитанскую каюту и вызвал Филиппа. - Надо по всем вероятиям ожидать тайфуна, сэр! - сказал он. - И барометр, и состояние неба не предвещают ничего доброго. - Прикажите убирать паруса; я сейчас приду сам наверх! - ответил Филипп. Через несколько секунд он был уже на палубе; море было еще спокойно, но стонущий ветер предвещал уже бурю; белый, прозрачный, точно пар, туман стоял в воздухе и с каждой минутой становился все гуще и гуще. Людей вызвали наверх; все сколько-нибудь тяжелое убрали с палубы; орудия укрепили еще особо против обыкновенного. И вдруг налетел со свистом дикий порыв ветра, от которого судно сильно накренилось, но ветер пронесся над ним, и оно снова выпрямилось. Однако ветер налетел снова и затем еще и еще, и все бешенее, все свирепее были его порывы. Море, хотя почти совершенно спокойное, как-то все побелело от сплошной пелены пены, которую вздувал тайфун, проносясь по гладкой поверхности моря. Через четверть часа ураган пронесся, и судно как будто вздохнуло спокойнее; но теперь море расходилось, и ветер посвежел. Прошел час времени, и снова поднялась буря, более грозная, более ужасная, чем первая. Волны били людям прямо в лицо; с неба лились целые потоки дождя; судно совсем легло на бок и оставалось в таком положении до тех пор, пока налетевший шквал не пронесся дальше, неся с собой гибель и разрушение кому-нибудь другому и оставляя за собой беспокойное, взбаламученное море. - Ну, теперь, кажется, все прошло, сэр, - сказал Кранц, - с наветренной |
|
|