"Фредерик Марриэт. Корабль-призрак " - читать интересную книгу автора

убедился, что не предвиделось никакого отплытия судна в дальнее плавание и
именно в Ост-Индию ранее, как через несколько месяцев. Голландская
Ост-Индская компания давно образовалась и положила конец всем частным
торговым предприятиям этого рода. А суда компании отправлялись только во
время года, считавшееся наиболее удобным, чтобы обогнуть мыс Бурь, как тогда
еще назывался мыс Доброй Надежды. Одним из судов, отправлявшихся с
флотилией, предназначенной к отплытию в ближайшую очередь, было судно
"Тер-Шиллинг", трехмачтовый корабль, который в настоящий момент стоял
разоруженный и без оснастки.
Филипп разыскал капитана этого судна и сообщил ему о своем желании
отправиться с ним в дальнее плавание, чтобы ознакомиться с профессией моряка
и изучить под его руководством морское дело. Капитану понравилась наружность
юноши, а так как последний соглашался не только не получать никакого
вознаграждения за все время плавания, но даже предлагал платить за себя
известную сумму за обучение, то ему была обещана койка младшего помощника в
офицерской каюте и содержание на офицерском положении. Порешив на этом, ему
было сказано, что его уведомят заблаговременно о времени отправления судна,
а до того времени он может отложить все заботы и попечения.
Сделав все, что можно для исполнения данного им клятвенного обещания,
Филипп решил вернуться к себе домой и снова очутился в отрадном для него
обществе Амины.
Мы обойдем здесь молчанием два месяца, в течение которых мингер Путс
продолжал работать на своем поприще и редко бывал дома, благодаря чему
молодые люди по целым часам оставались наедине. Любовь Филиппа к молодой
девушке ни в чем не уступала ее любви к нему; это было даже нечто больше,
чем просто любовь, - это было чувство какого-то благоговейного обожания с
обеих сторон, усиливающегося с каждым днем. По временам чело Филиппа
омрачалось тяжелыми думами о грозившей ему судьбе, но улыбка Амины разгоняла
мрачные думы; ему стоило взглянуть на нее, чтобы все остальное было забыто.
Амина не скрывала своего чувства; она высказывала его в каждом слове,
взгляде и движении. И когда Филипп брал ее руку, или обнимал ее стан, или
даже целовал ее коралловые губки, Амина не протестовала; она была слишком
благородная и доверчивая девушка; сознавая, что все ее счастье заключается в
его любви, она старалась брать от этой любви все, что могла.
Так прошли два месяца, и однажды, когда патер Сейсен, который вообще
часто посещал их и уделял Амине особое внимание, застал молодых людей в
объятиях друг друга, старик неодобрительно покачал головой.
- Дети мои, я давно уже наблюдаю за вами, и то, что я вижу, нехорошо! -
проговорил он. - Если ты, Филипп, помышляешь о женитьбе, как я полагаю, все
же такая игра опасна. Лучше позвольте мне соединить вас перед лицом Бога!
Филипп вздрогнул при этих словах священника
- Не может быть, чтобы я ошибся в тебе! - продолжал его духовный отец
несколько строгим тоном.
- Нет, нет, отец мой! Но я попрошу вас оставить нас сейчас, а завтра,
когда вы придете, все уже будет решено. Но прежде, чем я скажу вам что-либо,
я должен поговорить с Аминой.
Патер вышел из комнаты, и молодые люди остались одни. Амина то
бледнела, то краснела, и сердце ее усиленно билось, чувствуя, что все се
счастье поставлено на карту.
- В сущности, патер прав, Амина, - сказал Филипп, садясь подле нее, -