"Фредерик Марриэт. Корабль-призрак " - читать интересную книгу авторасветило ярко, и лучи его падали через окно прямо на мертвенно бледное,
искаженное лицо старика. Кулаки его были судорожно сжаты, а язык, закушенный зубами, вывешивался изо рта. - Что это за роковая комната! - воскликнул Филипп. - Сколько еще сцен ужаса должно разыграться здесь?! - Нисколько, надеюсь! - возразила Амина. - Это я не назову сценой ужаса. Такой сценой был тот момент, когда этот старик стоял над тобой у постели и с видом участия и доброты предательски подавал тебе отраву; вот это была сцена ужаса, сцена которая надолго удержится в моей памяти. - Прости ему Бог, как я ему прощаю! - промолвил Филипп, подымая его труп и неся наверх в комнату, где стояла его кровать. - Пусть по крайней мере думают, что он умер на своей постели, естественной смертью, - сказала Амина. - Моя гордость не вынесет, если люди будут знать, что я - дочь убийцы... Ах, Филипп! И она опустилась на стул и горько зарыдала. Филипп старался утешить и успокоить ее, когда у дверей раздался стук. Это был патер Сейсен. - С добрым утром, сын мой! Ну, что наш страдалец? - Он уже перестал страдать, святой отец! - Как? Неужели я опоздал? А между тем я не промедлил ни минуты! - сказал патер. - Он скончался внезапно от конвульсий! - сказал Филипп, идя вверх по лестнице. Патер Сейсен взглянул на покойника и, убедившись, что его услуги здесь не понадобятся, обратился к Амине, которая все еще продолжала плакать. - Плачь, дитя мое, плачь! - говорил добрый старик. - Утрата отцовской Но не предавайся чересчур своему горю, дитя мое, помни, что у тебя есть еще и другие обязанности: у тебя есть добрый и любящий муж, Амина! Да, отец мой, я об этом не забываю, но все же не могу не плакать: ведь я была его дочь. - Разве он не ложился спать с вечера? Он, как вижу, даже не раздет! Когда он впервые почувствовал себя плохо? - Я видел его последний раз, отец, когда он вчера вечером, уже довольно поздно, пришел в мою спальню и принес мне лекарство, так как я был нездоров, и, пожелав мне спокойной ночи, ушел. Ночью пришли звать его к больной, и жена моя пошла разбудить его, но застала уже без языка. - Очевидно, это случилось с ним внезапно, - сказал патер Сейсен, - он был стар, а со старыми людьми это часто случается! Вы находились при нем, когда он скончался? - Нет, святой отец, - отвечал Филипп, - прежде, чем жена успела позвать меня, а я успел одеться, он уже отошел в вечность! - Будем надеяться, что он отошел в лучший мир! - сказал патер. - Но скажи мне, Амина, проявлял ли он перед смертью лучшие чувства, раскаяния, кротости и любви к ближнему?! Ведь ты хорошо знаешь, что на него смотрели, как на человека сомнительного в деле веры! - Бывают случаи, святой отец, когда даже самые верующие и доблестные христиане не проявляют никаких лучших чувств и раскаяния перед смертью; взгляните на его сжатые кулаки и искаженное лицо, и вы сами поймете, что в этом состоянии он не мог проявить никаких чувств! - Да, да... я вижу, увы - что это так. Так будем надеяться на все |
|
|