"Капитан Марриэт. Морской офицер Франк Мильдмей (Роман) " - читать интересную книгу автора

неизбежной смерти; однако немедленно образумился и, мне кажется, в течение
нескольких минут припомнил себе все свои проступки за пять лет. Я молился
усердно и обещал исправиться, если Богу будет угодно спасти меня. Молитва
моя была услышана, и одно только Провидение избавило меня от челюстей рыбы.
Я был уже с милю от корабля, когда шлюпка пришла меня взять; возвращаясь
обратно, мы увидели у самой кормы судна трех огромных акул, которые,
вероятно, схватили несчастного моряка и, погнавшись за другой добычей,
оставили меня".
Во время службы на "Эоле" Марриэт спас жизнь, в этом случае юнги, таким
же образом: прыгнув через борт. Но особенно замечательный подвиг он
совершил, плавая на том же судне, когда оно испытало ужасный шторм у берегов
Малабарского мыса, 30 сентября 1811 года. Марриэт выказал прямо редкую
отвагу, участвуя в спасении корабля, который не погиб, благодаря именно тому
поступку, на какой он решился. Ураган был редкий: "он налетел с неожиданной
и ужасной силой, удивившей самых старых и опытных моряков между нами, -
говорит Марриэт; - произведенный им шум и опустошения были невероятны... На
"Эоле" его бизань-мачта и фор- и грот-стеньги были сломлены страшными
порывами ветра и повалены за борт. Шум ветра был так силен, что никто не
слышал падения мачты, и узнали об этом только увидя стержень ее,
переломленный пополам, подобно моркови". Фрегат накренился и лежал на боку.
Вода залила нижние части корабля. "Казалось, все судно хочет опрокинуться в
яростные пучины, - говорит далее автор "Франка Мильдмея", - между тем, как
огромные массы воды, вздымаемые силой ветра, переливались через него и
заливали палубы; к несчастью, мы не имели времени закупорить люки, и прежде
чем исполнили это, нижняя палуба была уже до половины залита водой; нельзя
было слышать ничьего голоса, и никакие приказания не отдавались; вся
дисциплина прекратилась; все сделались равны между собой; капитан и
гальюнщик ухватились за одну и ту же веревку для спасения". Фор и грот мачты
еще стояли; наверху их нависли там и сям обломки их вооружения, которые
тянули судно на сторону. "Освободиться от этой огромной тяжести могли только
желать, - продолжает Марриэт, но не ожидать. Эта тяжесть могла к конце
концов под напором ветра повалить мачту и она раздробила бы тогда собою борт
фрегата. Необходимо было обрубить "крушение" (т. е. обломки рей и верхних
частей мачты с их принадлежностями), но не было ни одного человека, который
решился бы по предложению капитана отправиться наверх и обрубить
исковерканные обломки грот-стеньги и грот-рею, висевшую стоймя вместе с
обрушившимися и оставшимися на ней марса-реей и стеньгой. Это была мертвая и
безумная пауза; между тем, как ураган, казалось, еще больше увеличивал свою
жестокость", - так рассказывает капитан Марриэт, который, обождав несколько
секунд, не вызовется ли кто-нибудь на это отважное дело, но, видя, что никто
не осмеливается этого исполнить из всей лихой и бесстрашной команды фрегата,
сам решился обрубить грозный балласт. - "Схвативши острый топор, я сделал
знак капитану, - описывает Марриэт свой бесстрашный поступок, - что
попытаюсь обрубить крушение, пусть идет за мной, кто решится. Я взял на
наветренные ванты, и пять или шесть отважных матросов последовали за мной,
потому что матросы редко отказываются следовать, когда видят, что офицер
прокладывает им дорогу. Хлестание снастей едва не выкинуло нас за борт и
впутывало нас в крушение. Мы принуждены были охватывать ванты руками и
ногами; капитан, офицеры и команда смотрели на наши движения с беспокойством
и не переводя дыхания от опасения за нашу жизнь и ободряли нас при каждом