"Михаил Март. На раскаленной паутине ("Специалист" #4)" - читать интересную книгу автора

имелось - вот он и опоздал к назначенному времени.
Журавлев поднялся на четвертый этаж и распахнул единственную дверь с
бронзовой табличкой, гласившей: "Приемная доктора юридических наук Льва
Михайловича Садальского".
Приемная соответствовала своему названию. Огромная комната с дюжиной
кожаных кресел для посетителей и письменным столом секретарши перед
массивной дубовой дверью, ведущей в кабинет мэтра.
Секретарши на месте не оказалось. Вероятно, она приходит позже, когда
начинается прием.
Журавлев пересек приемную и взялся за бронзовую сверкающую ручку, но
дверь сама открылась, и из нее вышел высокий солидный мужчина в отутюженном
голубом костюме, белоснежной сорочке и галстуке в голубую, белую и синюю
полоску. Брюнет с серебряными висками и безукоризненным пробором.
Журавлев не мог не посторониться, чтобы, не дай Бог, не испачкать
изысканного франта. Всю картину портил глубокий шрам от нижней губы, через
подбородок к скуле. Сантиметров шесть, не меньше. Первая мысль при виде
выходившего у Журавлева мелькнула сама собой: "Почему бы ему не отрастить
бороду и не скрыть это уродство?"
- Вы к Льву Михайловичу?
- Совершенно верно. Он меня ждет.
- Очевидно, вы немного опоздали. Мэтр сейчас занят. У него председатель
банка, и они сочиняют какой-то сложный договор, а секретарша стенографирует.
Если вам позволяет время, подождите немного. Думаю, они через полчаса
закончат. Меня тоже попросили приехать позже. Что делать, банкиров сегодня
принимают вне очереди.
Улыбка не красила этого человека. Она была кособокой, вторая половина
лица оставалась неподвижной, словно парализованная. И еще Журавлеву
показалось, что и глаз у него стеклянный. Красивый мужик - и так
покалечен...
- Конечно. Время у меня есть. Я могу подождать.
Вадим отошел к окну. Посетитель ушел, и все затихло. Он видел в окно,
как тот садится в машину. В ту самую белую "волгу".
Терпеливый. Другой бы заткнул нос и выскочил пробкой из приемной, а
этот еще любезничает. Вот что значит - периферия. В Москве облаяли бы да
послали куда подальше.
Минут через десять явился почтальон с кучей писем. Журавлеву пришлось
расписываться за секретаря в получении почты. Все какое-то дело. Время шло,
а Вадим продолжал ждать. Ничего другого ему не оставалось. Он понимал, что
Садальский - единственный человек в этом городе, способный ему помочь.


4.

Начальник УВД Сочи полковник Духонин тоже любил стоять у окна и
наблюдать за жизнью улицы со стороны, особенно когда он выслушивал доклады
подчиненных. За двадцать семь лет службы в органах ему так опостылели эти
рожи, что он не мог уже никого видеть. Хорошо бы еще и не слышать, но
полгодика придется еще потерпеть до пенсии, а там - провались они все
пропадом с их проблемами.
Подчиненным эти доклады тоже поперек глотки стояли. Говоришь с