"Михаил Март. На раскаленной паутине ("Специалист" #4)" - читать интересную книгу авторамомента гибели отца. Боль в голове стихла. И вот что странно. Первое, что
всплыло в моей памяти, было не задание отца, не то, что я его не выполнил, а тихие слова Иконниковой, сказанные Духонину: "Уберите газетчиков от дома и смените охрану. Это политическое убийство, и его не следует раздувать". Итак, я остался один. Так я тогда считал. Я считал, что Шура Шелест, Омельченко, Володя Артамонов и Менделевич - те, кто получил конверты, их уже передали Садальскому. А утром я увидел их имена в газетах. Ничего не говорилось только о нашем шофере и Омельченко, но нам рассказали друзья об их гибели. Неясно, что стало с Менделевичем и Шелестом и что могло случиться со мной. Но то, что меня спасла, если так можно выразиться, случайность, меня не радует. - Садальского убили около восьми. Я думаю, что кто-то из названных тобою людей успел передать адвокату конверт, и он попал в руки убийц. Ты сделать этого не успел и тем самым сохранил его. - Лика облегченно вздохнула. - И еще. Бандиты могут подозревать кого угодно, но только не тебя. Ты даже не выходил из дому. Так что здесь есть свои плюсы. Машина остановилась напротив отеля. Ребята расплатились и вышли. Леня указал пальцем на тротуар по другую сторону улицы. - Вон машина Иконниковой, а за ней стоит машина матери. Точнее, отца. Но в багажник без ключей нам не залезть. Сигнализация, блокиратор. Пустая затея. Да и письмо достать непросто. Минут десять понадобится, чтобы вскрыть колесо. Кажется, я перестарался. - Важно, что оно на месте. Мать приедет домой, и ты спокойно вскроешь колесо в гараже. А я тебе помогу. У меня есть другая идея на данный момент. Зачем нам попусту терять время? - Не струсишь? - Чего мне бояться. Я уже стреляный воробей. Лика едва сдержалась от приступа смеха. С воробьем она еще согласилась бы, но... Тощая долговязая фигура в пиджаке с чужого плеча, веснушчатое личико с пухлыми розовыми губками бантиком - все это никак не соответствовало жесткому заявлению, сделанному петушиным баском. Но решительность и смелость надо поощрять. - Думаю, что ты единственный человек, которого примет Давид Менделевич. Езжай к нему и скажи, что ты должен завершить дело, начатое отцом. Он оценит твой порыв. Покажи ему письмо прокурора и объясни, что разоблачение назначено на завтрашнее утро. Времени на сомнения уже не осталось. Он обязан выполнить свой долг до конца. - Ты права. Я сумею его убедить. А то кто же? А если он мне не отдаст конверт? - Даже наверняка не отдаст, но он увидит, что у Зернова отважный и достойный сын, которому можно доверять. Пусть выдвинет свои условия. В записке упоминается его имя. Расскажи о Журавлеве. Все, что пишут о нем газеты, - ложь. Так Духонин хочет закрыть дело с массовыми убийствами. Думаю, Менделевич сам об этом догадался. Не дурак, наверное. - Хорошо. Ты знаешь, где мой дом? - Знаю. - Сверни в проулок, ведущий к морю, иди вдоль забора. За третьей колонной пятая доска отходит в сторону. Там Катька лазает. Окажешься как раз за гаражом. В шесть вечера я буду тебя ждать. |
|
|