"Андрей Мартьянов. Последняя война" - читать интересную книгу автора

Снова темнота. Не слышно шорохов, звука шагов или стонов - Менгу еще возле
юрты Гурцата приметил, что беглец был ранен. Может быть, он умер? Или затаился
в тени одной из юрт? Миновать цепь охраны человек наверняка не мог - нукеры
стоят в двух-трех шагах друг от друга, и каждый исполняет волю хагана так,
словно приказали заоблачные боги. Кузнечик не проскользнет. Значит, неизвестный
в желтом халате неподалеку.
Менгу насторожился. Мешали внезапно донесшиеся со стороны белой юрты
голоса - военачальники Гурцата о чем-то совещались, очень некстати появившийся
ветерок поднял шуршащую пыль и засвистел между палаток.
- Где он? - прошептал Менгу, задавая вопрос самому себе. И осторожным
шагом двинулся вдоль круга юрт, постоянно прислушиваясь.
Здесь - очень красивая большая палатка темно-синего цвета - живет госпожа
Урдэй, старшая жена хагана, даровавшая ему сыновей-наследников. Каждый в войске
Гурцата знал, что подходить к юрте Урдэй ближе чем на пять шагов нельзя. Нельзя
и заговорить с самыми верными нукерами хагана, стоящими рядом на страже. Если
они и видели беглеца, то все одно помочь не смогут. Дальше стояли юрты братьев
повелителя, рядом с которыми удивительно невзрачно смотрелась старинная,
побитая временем кибитка шамана Саийгина. Несколько юрт других жен.
Везде тихо. Родичи хагана спят или притворяются, что спят, в
действительности прислушиваясь к почти неразличимым звукам, приходящим из
самого сердца становища.
Менгу отчаялся. Он старательно осматривал тенистые стороны юрт, где
человек мог скрыться от беспощадных синеватых лучей ночного светила, и старался
не обращать внимания на настороженные взгляды охранявших спокойствие нукеров -
младших сыновей рода эргелов, из которого происходил сам Гурцат.
Эту юрту Менгу помнил. Войлок был окрашен .в оранжевый цвет, ночью
мнившийся коричневым. Сам один раз стоял возле нее на страже, как отдаленный
родственник хагана. Ночей десять назад. Тут живет самая любимая жена Гурцата -
,c$` o госпожа Илдиджинь. Вместе с тремя рабынями и слугой-евнухом из
Саккарема. Но почему сквозь щель меж пологом и стеной юрты пробивается легкий,
неуловимый свет масляной лампы? С кем шепчется Илдиджинь, забыв, что ночью ее
могут услышать даже в палатках нукеров внешнего круга?
- Уходи. - Менгу замер и, наклонив голову, вслушался. Разговор был очень
тихим, большая часть слов исчезала в хлопанье колышущегося на ветерке войлока
юрты и пронзительных звуках, издаваемых цикадами. - Уходи. Я не могу тебя
принять, Худук. Конечно, я сумею тебя спрятать ва время, но как выйти за
пределы лагеря моего мужа?
- ...Да хранит его Вечное Небо! - Худук-хан произнес эти слова слишком
громко, не сумев сдержать ярость. - Он убил всех! Всех, ты понимаешь?
- Успокойся, - серебром переливался женский голосок.- И позволь мне
перевязать рану. Я думаю так: утром охранную цепь снимут. Я дам тебе одежды
Джазира, моего евнуха. Если удача, сыном которой ты стал этой ночью, не оставит
тебя, утром проберешься на берег Идэра. Дальше поручи свою судьбу в руки
Заоблачных...
Ударил порыв ветра, и речи госпожи, разговаривавшей с ханом племени
шайбани, были заглушены. Менгу наконец догадался, кого преследовал - одного из
одиннадцати вождей. Того, чью жизнь символизировал одиннадцатый, погашенный
костер.
"Что теперь делать? - Менгу застыл, будто сосулька на горных водопадах
холодного Идэра. - Говорят, мать Илдиджинь происходила из шайбани... О боги,