"Сергей Мартьянов. Глоток воды (быль)" - читать интересную книгу автора

заедали комары и мухи, свисали марлевые пологи, и эти белые шатры
придавали помещению призрачный, почти фантастический вид. Балашов на
носках прошелся вдоль коек. Вот в гимнастерке и брюках спит вожатый службы
собак Григорий Давиденко, вот, тоже одетые, рядовой Василий Кашуркин и
радист Михаил Ефименко. Это - тревожные. Они первыми вскакивают по
тревоге, первыми хватают оружие. А пока - пусть спят. Капитан заботливо
одергивает полог у одной кровати, у другой, занавешивает окно плотной
шторой: скоро брызнет солнце.
Может, ничего и не случится сегодня. Хорошо, когда все спокойно.
Пусть будет спокойно. Балашову вспомнилось, как года два назад приезжал на
заставу некий журналист и все допытывался: часто ли пограничники ловят
шпионов. И когда узнал, что не больно часто, на лице его отразилось
разочарование.
...Балашов вышел во двор, направился к офицерскому дому. Можно и
отдохнуть. У коновязи постукивали копытами кони. На востоке зеленела заря.
Не зажигая огня, капитан разделся, лег, вытянул натруженные за день ноги.
Люда, жена, спала, спали дети, Валерий и Вова.
Впереди - воскресенье, занятий не будет. Но воскресенье на заставе -
понятие относительное. Неплохо было бы провести сдачу норм на значок ГТО и
соревнования по следопытству. Он, капитан, сам проложит на учебной
вспаханной полосе восемь или десять ухищренных следов, и пусть
пограничники их разгадывают. Кто разгадает наибольшее количество следов,
тот и победитель. Это тренирует наблюдательность и закрепляет навыки. И
еще нужно поздравить рядового Литвинова с днем рождения. Парню исполняется
двадцать один год, и по этому случаю ему предоставлен внеочередной
выходной день. Именинника, пожалуй, можно освободить от сдачи норм и
соревнований.
С этой мыслью Балашов и заснул.


2

В шесть часов утра Владимир Матлаш покинул свой пост в тугаях на
берегу реки и поехал на заставу. Он не спал всю ночь и сейчас мечтал о
том, как приедет, отоспится, а потом порыбачит немного по случаю
воскресенья и напишет домой письмо. Как-то там идут дела дома, в селе
Бакша, на Одессщине? Ох, и далеко же его занесла военная служба!
Потом Матлаш стал думать о другом - бросят ли американцы водородную
бомбу, и если бросят, погибнет ли на земле все живое или кто-нибудь
останется? Что-то за последнее время они расшумелись... Вот гады! И чего
им нужно? Про себя Матлаш произносил горячие речи и монологи, хотя с
товарищами на эту тему говорил редко. И вообще на людях он был тих и
застенчив. Невысокого роста, щуплый, со светлым ежиком выгоревших на
солнце волос и по-детски доверчивыми голубыми глазами, Матлаш выглядел
совсем мальчишкой. Но военная форма сидела на нем уже складно, без
морщинок, а когда он снимал фуражку, на загорелом лбу обнаруживалась белая
полоска, как у заправского пограничника.
Солнце уже взошло, и густые зеленые травы искрились от щедрой росы. В
удивительно чистом, прозрачном воздухе отчетливо вырисовывались вершины
далеких гор. Матлаш ехал вдоль контрольно-следовой полосы; справа от него,