"Кэт Мартин. Остров любви " - читать интересную книгу автораволосы, казалась свинцовой. Она собрала свои светло-русые волосы на затылке
в длинный пушистый хвост, - вот и все, что удалось ей сегодня сделать с непокорными локонами. "Когда же это закончится?!" - воскликнула Глори. Ее ясные голубые глаза потемнели от гнева. Вскочив со стула, обитого красивым гобеленом, девушка бросилась к двери, забыв даже про тапочки, и побежала вниз, в холл. Звуки шагов тонули в густом ворсе персидского ковра, устилавшего два пролета лестницы. Коснувшись босыми ногами холодного мраморного пола в холле, она промчалась мимо изысканной гостиной, мимо столовой, поражающей великолепием огромной хрустальной люстры, и ворвалась в кабинет отца, уверенная в том, что тот, как всегда, с годовой ушел в изучение своих книг, куда заносил все данные, имеющие отношение к ведению хозяйства. Вопреки ожиданиям, он стоял у окна, сцепив за спиной руки, его обычно прямые и широкие плечи казались поникшими. - Папа, ты должен остановить их, - взмолилась Глори срывающимся от волнения голосом. - Еще немного, и они убьют этого несчастного! - Она сильно хлопнула тяжелой дверью кабинета, тут же пожалев об этом. Отец внимательно посмотрел на дочь, и суровое выражение его лица на какое-то мгновение смягчилось, но потом снова стало неумолимым. - Если бы это было так просто, девочка, - грустно произнес он. - Боюсь, больше мне нечего сказать тебе. - Но неужели ты ничего не можешь сделать? - От меня мало что зависит, дочка. Эфрам и негр с другой плантации хотели бежать. Это преступление должен разбирать комитет. - Но ведь Уилли - его брат. И это, определенно, все меняет. на что идет. Его наказание - пятьдесят ударов хлыста, и он их получит. Глори судорожно вцепилась в спинку массивного кресла отца, и костяшки ее пальцев, сжимавших мягкую коричневую кожу, побелели от напряжения. - Наказывать человека за то, что он хочет быть свободным, - несправедливо, отец. Ведь человек - это живое существо. Он заслуживает лучшего обращения. Отец отошел от окна и направился к Глори. Свет лампы падал на его некогда русые волосы, в которых начала пробиваться седина. - Мы обсуждали это уже тысячу раз, и ты знаешь: в глазах закона он - всего-навсего раб. Глори промолчала, не принимая доводов отца. - Тебе ведь нравится жить здесь. Признай хотя бы это! Ты в восторге от званых вечеров, красивых нарядов и поклонников. Конечно, Глори нравилась такая жизнь. Как любой молодой женщине. - Все это чудесно, - ответила она. - Поместье Саммерфилд - это мой дом. Я все здесь люблю. Но справедливо ли жить припеваючи ценой тяжелого труда таких же людей? - Жизнь - сложная штука, Глори. Мы стараемся делать все, от нас зависящее. Эфраму жилось у нас гораздо лучше, чем большинству его собратьев. Он не должен был убегать. - Я понимаю, отец. Но согласись, рабство не может решить всех проблем. Джулиан Саммерфилд тяжело вздохнул. - Я знаю, дочка, тебя очень волнует все это. Но я благодарен за искреннее доверие ко мне. Надеюсь, ты ни с кем больше не обсуждала |
|
|