"Джорж Р.Р.Мартин. Портреты его детей" - читать интересную книгу авторамало, что все его заметки и статьи забывались на другой же день после
напечатания. Тем не менее репортер сумел сохранить чувство юмора и отгонял демонов с помощью всего лишь незакуренной сигареты "кэмел" и остроумных сарказмов. Кантлинг восхищался им и с радостью предвкушал предстоящий разговор. Он решил, что ложиться спать вообще не стоит. Сварит полный кофейник, припасет бутылку "Сигрэма" и будет дожидаться. Шел первый час ночи, когда Кантлинг, углубившись в переплетенный в кожу экземпляр "Подписи под заметкой", услышал позвякивание кубиков льда на кухне. - Позаботься о себе сам, Барри! - крикнул он. Из кухонной двери вышел Лейтон со стопкой в руке. - Уже позаботился, - сказал он, поглядел на Кантлинга из-под набрякших век и насмешливо крякнул. - Ты выглядишь до того старым, словно мне в отцы годишься. Вот уж не думал, что кто-то способен выглядеть таким старым! Кантлинг закрыл книгу и отложил ее. - Садись, - пригласил он. - Помнится, у тебя болят ноги. - Да уж, ноги у меня всегда болят, - отозвался Лейтон, опустился в кресло и отпил виски. - А-ах! - вздохнул он. - Так-то лучше. Кантлинг постучал пальцем по кожаному переплету. - Моя восьмая книга, - сказал он. - Мишель перескочила через три романа. А жаль. Кое с кем там я бы с удовольствием повидался. - Может, она торопится перейти к делу? - заметил Лейтон. - А в чем дело? - Не знаю, черт дери. Я же только газетчик: кто, что, где, когда, почему и как. Романист у нас ты. Вот и объясни, в чем дело. - В девятом романе, - предположил Кантлинг. - В последнем. - Совсем последнем? - спросил Лейтон. - Конечно, нет. В последнем по времени. А я уже приступаю к следующему. - Согласно моим источникам, это не так. - Лейтон улыбнулся. - А? И что же утверждают твои источники? - Что ты старик и ждешь смерти, - сказал Лейтон. - И что умрешь совсем один. - Мне пятьдесят два, - веско произнес Кантлинг. - Какой же я старик? - Стариком становишься, едва перестаешь задувать разом все свечи на своем именинном пироге, - сухо сказал Лейтон. - Хелен была моложе тебя, а умерла пять лет назад. Все дело в сознании, Кантлинг. Видывал я юных старцев и стареньких подростков. А у тебя старческие пятна в мозгу появились раньше, чем волосы в паху. - Это несправедливо, - возразил Кантлинг. Лейтон отхлебнул "Сигрэма". - Справедливо? - сказал он. - Ты слишком стар, чтобы верить в справедливость, Кантлинг. Молодежь любит жить. Старики сидят и наблюдают, как живут другие. Ты родился стариком. Ты старик, а не живец... - Он нахмурился. - Не живец! Ну и словоупотребление! Впрочем, живец все-таки лучше, чем писец. А ты только и делал, что пописывал. Может, ты просто мочевой пузырь. |
|
|