"Джордж Мартин. Злоцветы (Авт.сб. "Путешествия Тафа")" - читать интересную книгу автора

- Погоди, - сказала она. - Твоя семья, матушка. Скажи мне, кто ты.
Женщина остановилась в прямоугольной рамке желтого света" - безликий
силуэт.
- Моя семья очень велика, дитя. Мои сестры - Лилит, и Марсьен, и Эрика
Стормджонс, и Ламия-Бейлис, Дейрдре д'Аллеран. Клерономас, и Стивен
Кобольд Звезда, и Томо, и Вальберг все были моими братьями и отцами. Дом
наш в вышине за Ледяной Повозкой, а мое имя, мое имя - Моргана.
И она ушла, и дверь за ней закрылась, и Шон осталась одна.


Моргана, думала она, засыпая. Морганморганморгана. Имя вплеталось в ее
сны, как голубая дымка.
Она совсем маленькая смотрит на огонь в очаге Каринхолла, смотрит, как
языки пламени лижут и щекочут большие черные поленья, и от них сладко
пахнет душистым колючником, а рядом кто-то рассказывает историю. Нет, не
Ион, Ион тогда еще не стал повествователем - вот как давно это было
Рассказывала Тесенья, старая-престарая, вся в морщинах, рассказывала своим
усталым голосом, полным музыки, своим колыбельным голосом, и все дети
слушали. Ее истории были не такими, как истории Иона. Он повествовал
только о битвах, войнах, да кровной мести и чудовищах - полным полно
крови, ножей и страстных клятв над трупом отца. Тесенья не старалась
пугать. Она повествовала о шести путешественниках из семьи Алинн,
заблудившихся в глуши с наступлением замерзания. Случайно они вышли к
большому замку из металла, и жившая там семья встретила их большим пиром.
Путешественники ели и пили вволю, а когда утерли губы и стали прощаться,
были поданы новые яства, и так оно продолжалось и продолжалось. Алинны все
гостили и гостили в замке, потому что никогда еще не едали ничего сытнее и
вкуснее, но чем больше они ели, тем голоднее становились. Да к тому же за
металлическими стенами установилось глубокозимье. В конце концов, когда
много лет спустя пришло таяние, другие из семьи отправились на поиски
шестерых странников. И нашли их в лесу мертвыми. Все они сменили свои
добрые теплые меха на легкую одежду, их сталь рассыпалась ржавчиной, и все
они, как один, умерли от голода. Ибо металлический замок звался
Морганхолл, объяснила Тесенья детям, а семьи, жившая-в нем, называлась
Лжецы и угощала призрачной пищей, сотворенной из грез и воздуха.
Шон проснулась нагая, сотрясаясь от дрожи.
Ее одежда все еще лежала кучей рядом с ней. Она быстро оделась:
натянула исподнее, а поверх - толстую рубаху из черной шерсти, и штаны из
кожи, и пояс, и куртку. Затем меховую шубу с капюшоном, и, наконец, плащи.
Ее собственный, из детской ткани, и плащ Лейна. Оставалась только лицевая
маска. Шон облекла голову в тугую кожу, затянула шнурки под подбородком и
так обезопасилась от ветров глубокозимья и от прикосновений чужой женщины.
Оружие ее вместе с сапогами было небрежно брошено в углу. С мечом Лейна в
руке и длинным ножом в привычных ножнах, она стала сама собой. И вышла за
дверь, чтобы найти лыжи и выход наружу.
Моргана встретила ее смехом звонким и мимолетным, встретила в комнате
из стекла и сверкающего серебряного металла. Она стояла у такого большого
окна, каких Шон еще не видела - лист чистого прозрачного стекла, выше
высокого мужчины и шире большого очага Каринхолла, безупречнее зеркал
семьи Терьис, знаменитой стеклодувами и шлифовальщиками линз. За стеклом