"Джордж Мартин. Присяжный рыцарь (Верный меч) ("Песнь льда и пламени")" - читать интересную книгу автора

ничего уже не решало. Война была сделана, когда Дэйемон погиб.
Победа была так близка... если бы Дэйемон проехал по Гвейну Корбрею и
оставил его наедине со своей судьбой, он, возможно, разбил бы остатки войска
Маэкара прежде, чем Кровавый Ворон смог достичь гребня. Тогда день
принадлежал бы черным драконам, ведь Десница был убит, и дорога к
Королевской Гавани была открыта перед ними. Дэйемон уже сидел бы на Железном
Троне к тому времени, когда принц Баэлор подоспел со своими штормовыми
лордами и дорнийцами.
Певцы могут продолжать петь о своих молоте и наковальне, сир, но это
был братоубийца - тот, кто повернул ход истории белой стрелой и черной
магией. Это он правит нами теперь, нет сомнений. Король Эйерис его
марионетка. Не удивительно было бы узнать, что Кровавый Ворон околдовал Его
Величество, чтобы подчинить своей воле. Нечему удивляться, что мы прокляты".
Сир Юстас встряхнул головой и задумчиво замолчал. Дунк задавался вопросом,
сколько Эгг подслушал, но не было никакой возможности спросить. Сколько глаз
у Кровавого Ворона? - подумал он.

***

День становился все более жарким. И даже мухи сбежали, как заметил
Дунк. У мух больше разума, чем у рыцарей. Они держатся в тени. Интересно,
какое окажут ему и Эггу гостеприимство в Колдмоуте. Кружка прохладного
темного эля была бы очень кстати. Дунк думал об этой перспективе с
удовольствием, пока не вспомнил, что Эгг рассказывал о Красной Вдове
отравившей мужей. Его жажда пропала сразу. Были и худшие вещи, чем сухое
горло.
"Было время, когда Дом Осгреев держал все земли на много лиг вокруг: от
Нанни на востоке до Каменного Убежища", рассказывал Сир Юстас. "Колдмоут был
наш, и Холмы Подковы, пещеры в Холмах Дерринга, деревни Доск и Малый Доск и
Брэндиботтом, обе стороны Лиственного Озера... Девицы Осгрей выходили замуж
за Флорентов, Сваннов и Тарбеков, даже Хайтауэров и Блэквудов".
Показалась кромка Леса Уота. Дунк прикрыл глаза рукой и прищурился.
Сейчас он завидовал бесформенной шляпе Эгга. По крайней мере, у нас будет
немного тени.
"Некогда Лес Уота простирался на всем пути из Колдмоута. Я не помню,
кем был этот Уот. Перед Завоеванием вы могли наткнуться на зубров в его лесу
и даже больших лосей в двадцать и более локтей. Здесь было больше
благородных оленей, чем любой человек смог бы добыть за всю свою жизнь. И
никому, кроме короля и клетчатого льва, не было позволено здесь охотиться.
Даже в дни моего отца лес рос по обе стороны реки, но пауки вырубили
деревья, чтобы расчистить пастбища для своих коров, овец и лошадей.
По груди Дунка потекла тонкая струйка пота. Он поймал себя на том, что
яростно желает, чтобы его сеньор заткнулся. Слишком жарко чтобы говорить.
Слишком жарко чтобы скакать на лошади. Просто чертовски жарко.
В лесу они наткнулись на тушу большой коричневой куницы, по которой
ползали личинки. "Эй", сказал Эгг, далеко объезжая ее на Мейстере, "да здесь
воняет хуже, чем от сира Бенниса".
Сир Юстас натянул вожжи. "Куница. А я и не знал, что хоть одна еще
осталась в этом лесу. Интересно что ее убило?" Так как никто не отвечал, он
продолжил: "Здесь я поверну обратно. Просто продолжайте ехать по западной