"А.Б.Мартиросян. Заговор маршалов: Британская разведка против СССР ("200 мифов о Сталине") " - читать интересную книгу автора

Одно только ясно сразу - даже на излете жизни, а выше цитировавшиеся
мемуары Э. Порецки были написаны уже в конце ее жизненного пути, такие
естественные для любого нормального человека, тем более для офицера
разведки, понятия, как честь, долг, патриотизм, Родина, для нее, как и
прежде для ее мужа и его дружка, были всего лишь пустым звуком. Теперь об
объективности и достоверности этого источника, ибо на то есть особые
причины. Дело в том, что ВТ. Кривицкий напрямую был причастен к физической
ликвидации ее мужа - Игнация Рейсса, сбежавшего на Запад несколько ранее.
Элизабет Порецки не только точно знала об этом, но и в связи с этим одно
время испытывала особую неприязнь к Кривицкому, чего и не скрывала в своих
мемуарах: "Наша старая дружба с Кривицким умерла, между нами кровь Людвига"
(правильно - "Людвик", под этим псевдонимом И. Рейсе и работал в советской
разведке. - А. М.).
Формально, уже только на основании одного этого факта можно было бы, по
меньшей мере, хотя бы предположить, что Э. Порецки как бы мстит Кривицкому,
расписав до мельчайших подробностей всю неприглядную и дурно пахнущую
подоплеку происхождения его т.н. "мемуаров". Однако такое предположение
следует немедленно отбросить, так как есть и объективные, независящие от
слов Э. Порецки доказательства: Кривицкий всегда работал только в
континентальной Европе, главным образом против Германии, в связи с чем его
основным рабочим языком был немецкий (к тому же с австрийско-чешским
акцентом - из-за места рождения и первичного освоения немецкого языка по
месту рождения; кроме того, он владел также польским, фламандским языками и,
естественно, идиш). Более того, в конце концов и сама Э. Порецки в итоге
признала, что "с Кривицким отношения стали улучшаться еще до его отъезда в
США".
Есть и другие свидетельства совершенно сторонних лиц, которые едва ли
не на все сто процентов аутентично описывают всю грязь "истории"
происхождения его т.н. "мемуаров", в т.ч. и называя по имени главного
"литературного негра". Так что сомнений в объективности и достоверности
того, как она описала "технологию" подготовки, его т.н. "мемуаров", нет.
Конечно, для окончательного и категорического вывода о том, что
Кривицкий не имел никакого отношения к самой процедуре написания "своих"
мемуаров, и вышеприведенных свидетельств может показаться мало. Но есть
немало тому доказательств в тексте этих самых "мемуаров". Приведу часть из
них.
Итак, например, Кривицкий бежал из НКВД, однако в тексте его "мемуаров"
практически повсеместно - 259 раз! - фигурирует аббревиатура ОГПУ, а также
ГПУ - 49 раз, а НКВД - всего 9 раз. Между тем, по состоянию на октябрь 1939
г., когда "мемуары" вышли в свет, НКВД как таковой насчитывал уже более пяти
лет. Мог ли опытный разведчик-нелегал не знать названия своей же спецслужбы?
Или как можно было написать, что встречался с самим Ежовым, но называть
его главой ОГПУ? Ведь Ежов никогда не был главой ОГПУ, он возглавлял только
НКВД, и в 1936 г. пришел именно в НКВД, который был создан на базе ОГПУ еще
летом 1934г.
Или вот такой перл: "...весной 1937 г...с резидентом НКВД приехали в
Москву... в ГПУ царило..." Выходит, что весной 1937 г. отдельно существовал
НКВД, отдельно - ГПУ (а все это наряду с ОГПУ), воскресшим, оказывается,
спустя почти полтора десятка лет после реорганизации. Конечно, это мелочи,
но ведь они изложены в мемуарах разведчика-профессионала.