"Андрей Михайлович Марченко. Вороново Крыло " - читать интересную книгу автора

высоты он был таким же как и вблизи - маленьким и грязным. Спускаться ниже я
не стал - он мне уже успел надоесть. Остальные разы я направлялся к востоку.
От города я отлетал не так уж далеко, но с высоты были видны горы, из-за
которых каждый день вставало солнце, горы, к которым ушел отец. Я летал над
лесом, пытаясь рассмотреть хоть что-то, увидеть хоть какой-то знак, а может
быть даже встретить гонца с перевалов. Но за кронами нельзя было даже
рассмотреть дорогу, которая - я знал - вилась меж деревьев. Вершины гор были
окутаны тяжелыми тучами и с каждым моим полетом они спускались все ниже. И
еще - это было не спокойное небо моего детства, беззаботное небо, в которое
я впервые взлетел. Земля ощетинилась войной, и небо стало другим. Внизу, по
дорогам лязгала броня, в вышине звезд, чертя знаки новых бедствий неслись
кометы. Мне казалось, что южный ветер доносит звуки далеких баталий, с
севера веет холодом, надвигающейся зимы. Восток пугал неясной угрозой, на
западе висела луна, более похожая на лик покойника, нежели обычно. И я
спускался на землю Но ниже тоже не было покоя. По склону над рекой я
возвращался в город. На другом берегу, петляла меж холмами дорога, по
которой я прибыл в этот город. Из-под склонов били десятки родников, что
разбивали пойму на множество лоскутков. Вода в источниках была холодная и
чистая - я купался в них после полетов и у меня сводило зубы от свежего
утреннего ветра. Несколько родников било из-под холмов, на которых
располагалось кладбище. В первую свою вылазку я заблудился в камышах и по
склону поднялся к дальнему краю погоста. Могилы здесь были совсем старые -
побитые непогодой и временем, запутанные рогозой и акацией. Я пошел по
изрядно заросшей аллее. Это кладбище, как и все остальные чем-то напоминало
плохую пародию на плохой город. Склепы-дома разной архитектуры и времени то
лезли друг на друга, то будто бы фамильные особняки, укрывались в зарослях
жасмина. Аллеи-улицы разделяли кладбище на неровные кварталы. Я брел по
аллеям сверяясь по датам как по указателям. Могилы, будто верстовые столбы
мерили время: здесь покоится человек, что умер от холеры ровно за полторы
сотни лет до моего рождения. А вот каменная дева же лицом скорбит над
кем-то, кто был важным старцем, когда мой дед собирался на свою первую
войну. Разве у каменной скульптуры может быть другое лицо, кроме каменного?
Глупые люди - разве камень может скорбеть по человеку? Может, они поручают
скорбь камню, потому что нет скорби в их каменных сердцах? На углу двух
аллей за оградой лежали двое под одной почти квадратной плитой песчаника. Я
остановился, пытаясь рассмотреть, что там написано. Но дождь вышелушил
краску и я так ничего и не узнал, кто под ней покоится: брат и сестра, жена
и муж... Люди умирают - а как иначе? Я не верил и не верю в жизнь после
жизни. Предназначение, Высший Смысл - это нечто непонятное и размытое. С
адом все ясно - я в нем живу, а вот с Высшим смыслом столкнуться не
довелось. Печально другое - мало кого смерть оповещает о своем приходе
заранее. И вот люди живут, строят планы, мечтают наконец. И умирают.
Умирают, гибнут, их убивают - да мало ли... Но что случается с мечтой?
Неужели она тоже гибнет? Или ее хоронят заживо на глубине двух саженей?..
Весь следующий квартал был обнесен единой оградой. Могилы были совсем не
новые, но поправленные и ухоженные. Ближе к дальнему углу были видны
свободные места, хотя рядом хоронили довольно плотно. Я перешагнул через
ограду и прочитал надпись на надгробии. Под ним лежала молоденькая девушка,
почти девочка - в день смерти ей еще не исполнилось шестнадцати. Я посмотрел
на могилу рядом. Мне показалось, что здесь какая-то глупая ошибка, что мне