"А.Мартынов "Великая историческая проверка"" - читать интересную книгу автора

Затем началась расправа с селом: солдаты ходили по селу, и с чисто
немецкой аккуратностью поджигали каждый второй дом. Сжегши таким образом
240 крестьянских дворов, австрийцы выгнали на площадь все население
местечка и села и на его глазах повесили 10 человек, в том числе
несчастного отца накануне обезглавленного студента и одного
семидесятилетнего старца, у внука которого найдено было ружье. Это была
первая моя встреча с контр-революцией на Украйне.
После так печально кончившегося восстания, меня вызвали в Николаев
редактировать социал-демократическую газету. Мне удалось выпустить только
9 номеров. Когда газета во второй раз, и уже окончательно, была закрыта
немецкой военной цензурой, я уехал в Киев, как раз тогда, когда на Киев
началось наступление Петлюры. Сейчас же после взятия Киева и падения
гетманского режима, я вернулся в Подолию на Ялтушевский завод, и тут я
имел удовольствие впервые познакомиться с украинской "демократией" за
работой.
От января до июня месяца 1919 года у нас была советская власть. В
середине июня красные были вытеснены петлюровцами. В местечко вошел атаман
Божко во главе "Запорожской сечи". Атаман, в награду за победу, милостиво
разрешил сечевикам три дня "гулять", и эти бандиты загуляли! В первый же
день они вырезали в местечке 22 евреев - на подбор все молодых, цветущих
юношей. Затем они в течение двух дней грабили, шатались пьяные по улицам с
обнаженными, окровавленными саблями и запивали кровь самогонкой.
Через несколько дней они были выбиты из местечка красными, но красные
недолго удержались. Через пару дней опять пришли петлюровцы и
расположились на заводе.
Прошел спокойно день. Вдруг ко мне прибегает член завкома, бледный, и
говорит:
"Беда! Петлюровцы узнали, что вы 1-го мая на площади говорили речь, и
требуют вашей головы". Положение было не из приятных. Укрыться было
трудно, но благоприятели мои нашли выход по украинской методе: они
шумевшего петлюровского "батько" напоили до потери сознания "горилкой", а
когда он протрезвился, ему приходилось думать уже не о моей голове, а о
своей собственной: в местечко опять вступили красные.
После петлюровцев, приблизительно в августе 1919 года, к нам пришли их
союзники-галичане. С первого же момента их пришествия, я чуть не пал
жертвой их ненависти к большевикам. Галичане, подступая к местечку,
открыли сильный артиллерийский огонь. Чтобы укрыться от обстрела, часть
заводских рабочих и служащих, и я с семейством в том числе (я был учителем
в заводской школе, а жена и сестра были заводскими врачами), поместились в
одном заводском каменном доме.
Когда галичане вступили на территорию завода, раз'яренные солдаты
ворвались в наше помещение, приставили штыки к моей груди и к груди
другого служащего, стоявшего рядом со мною впереди толпы, и закричали:
"Большевики! Коли по одному!". Я заглянул в глаза смерти. Но в этот самый
момент в наше помещение вошел какой-то "старшина" и, увидев тут женщин с
красными крестами, примирительно сказал: "Отставить! мы не бандиты".
Галичане, в самом деле, вели себя, сравнительно с петлюровцами, не
чересчур по-бандитски. Кроме того их преимущество для Красной армии
заключалось еще в том, что они были весьма плохие вояки. Тем не менее
население от них пострадало больше, чем от всех других контр-революционных