"Георгий Мартынов. Кто же он?" - читать интересную книгу автора

Не было рядом с ним ни одного товарища. Никто не мог прикрыть его
огнем, помочь уйти. Один!..
И если что-нибудь могло уменьшить боль Нестерова, то именно последняя,
седьмая граната, о которой он только что сказал Лозовому. Николай Михайлов
не успел использовать седьмую гранату!
Это могло означать одно - торжествующие фашисты получили только его
труп. Как бы тяжело ни был ранен Михайлов, он сумел бы подорвать себя этой
последней гранатой. А если бы ему удалось отступить, оп использовал бы ее
против врага.
Фашисты не схватили его живым!
Это было утешением, слабым, но всё же утешением.
Правда, мог быть еще один вариант - Михайлов достался врагу в
бессознательном состоянии. Но за время беспримерного боя одного человека с
целым батальоном (каратели начали наступление на партизан полком, усиленным
артиллерийским дивизионом, но, по расчетам Нестерова, их осталось не более
батальона) не было слышно ни одного выстрела из орудия или миномета. А
пулевые ранения, это Нестеров знал по опыту, очень редко лишают человека
сознания. Тем более, что у Михайлова была стальная каска. Нестеров был
вполне убежден, что Николай Михайлов убит.
Несмотря на трагические потери сегодняшнего дня, эта смерть давила на
сознание Нестерова. Во сто раз легче было бы ему остаться на месте
Михайлова, но он не имел на это права. Командир меньше, чем кто бы то ни
было, может руководствоваться в своих действиях эмоциями или желаниями. Он
должен поступать так, как требует обстановка.
А обстановка оставляла одно решение - отход.
Конец боя грозил превратиться в истребление. Спасти тех, кто был еще
жив, можно было только одним путем - оторваться от карателей, дравшихся с
невиданным упорством и настойчивостью. Командир немецкого полка не жалел
людей и не считался с потерями, бросая редевшие роты всё в новые и новые
атаки на позиции партизан. Вот если бы противник почему-либо задержался!
Хотя бы на десять минут!
И тут - словно судьба сжалилась над Нестеровым - он увидел
подползавшего к нему Николая Михайлова. Разгоряченный, как всегда весело
возбужденный боем, оп лег рядом с командиром, не только живой, но и без
единой царапины.
Окопчик Нестерова был расположен среди пней недавней вырубки, на
небольшом возвышении. Кроме самого Нестерова, в нем сейчас никого не было.
Трофейный пулемет Гочкиса стоял тут же.
"Всё, что требуется, - совсем спокойно сказал Михайлов. - Отводи людей,
товарищ Нестеров. Я задержу гадов".
И Нестеров, не раздумывая, без колебаний принял это предложение. Его
быстрое согласие во многом объяснялось тем, что Михайлов уже два раза, при
сходных обстоятельствах, оставался прикрывать отход и оба раза, блестяще
справившись с задачей, благополучно уходил. Нестеров как-то невольно верил в
счастливую звезду своего партизана, везение которого вошло в поговорку среди
людей отряда.
Правда, оба раза с Михайловым оставался напарник, а сейчас не было
никого, и не было возможности приказать кому-нибудь остаться с ним.
Единственное, что успел сделать Нестеров, - это собрать поблизости семь штук
ручных гранат.