"Константин Мартынов. Брызги зла " - читать интересную книгу автора

распахнутыми настежь, а одна из них, сорванная с одной из петель, косо
свисала в разгромленную прихожую. Поколебавшись, я выбрал именно ее и
прошел до порога комнаты. Дальше разгром становился непроходимым, словно
под полом взорвалась фаната. Обломки половых досок торчали вкривь и вкось,
белея измочаленными концами. На одном из обломков недоеденным шашлыком
повис старинный радиоприемник; замызганным городским снегом серели клочья
ваты, вывалившись из вспоротых матрацев; повсюду блестели лужицы разбитых
стекол; рваные полосы полуоторванных обоев свисали со стен, чуть слышно
шурша на сквозняке.
Ясно было, что ответов на мои вопросы здесь давать некому, и, суда по
слою пыли, довольно давно. Странно, конечно, для столь респектабельного
внешне здания. Неестественно. Я недоуменно пожал плечами и покинул
растерзанную квартиру.
На удивление просторный холл, служивший прихожей в соседней, казался
чистым до стерильности. От больницы его отличала только отделка - в
лечебницах не любят помпезные, красные с обилием золота тона, здесь же в
них было выдержано все, начиная с настенных бра и заканчивая массивными
рамами затянутых почти непрозрачной патиной старинных портретов. Тишина
давила, и хотелось заорать, чтобы нарушить ее нестерпимый гнет.
Вопреки желанию я тихо, на цыпочках, прошел через холл, миновал
огромную гостиную, уставленную заботливо укрытой полотняными чехлами
мебелью. Из огромного тканевого шара, висящего под потолком, потерянно
высовывался запыленный рожок хрустальной люстры, украшенный потерявшими
блеск подвесками. Неужели здесь когда-то веселились люди? Пили вино,
шутили, танцевали? Верилось с трудом - такая атмосфера должна царить в -
затерянных храмах забытых богов. Мрачная, таинственная и жутковатая.
В дальнем конце зала, полускрытый в тени тяжелых драпировок, виднелся
проем в следующую комнату. Все так же, стараясь не шуметь, я приблизился,
заглянул внутрь, и дыхание замерло в груди: посреди лишенной окон, обшитой
алым шелком комнаты, на застеленном черным бархатом столе стоял массивный
открытый гроб, поблескивая полированными боками в свете горевших вокруг
него свечей, укрепленных в высоких медных шандалах. В гробу лежал иссохший
мертвец в черном костюме и ослепительно белой манишке. Глаза покойника были
открыты, а рот искажала кривая усмешка, обнажая неприятного вида желтые
зубы.
Внезапно до моего слуха донесся тихий скрип, и голова покойного
повернулась ко входу, ища глазами дерзнувшего нарушить его покой. Взгляд
мертвеца неумолимо приближался к моей вмиг побледневшей физиономии,
торчавшей из-за портьеры. В последнюю секунду я все же сумел сбросить
накатившее оцепенение и беззвучно, не дыша, вышел из квартиры, аккуратно
затворив за собой дверь.
Только на лестничной площадке я позволил себе перевести дух и
мгновенно взлетел на следующий этаж, подальше от неумершего и его логова.
Я, как и многие, люблю "ужастики", но на экране телевизора, в
сочетании с мягким диваном под задницей и баночкой холодного пивка в руках.
Кстати, на экране подобная мизансцена кроме иронии ничего бы не вызвала:
слишком уж все отдавало дешевыми голливудскими клише. Теперь же я обливался
холодным потом, стоя на полутемной лестничной площадке верхнего этажа, не
решаясь продолжить поиски. Но и стоять здесь тоже не казалось безопасным:
разыгравшееся воображение услужливо рисовало то вставшего из гроба