"Всеволод Мартыненко. Летопись одной цивилизации." - читать интересную книгу автора Комната забита людьми, пластами плавает прозрачный дым. Я пишу
протокол под тихое всхлипывание женщины, сам Стропарев странно смотрит на меня. Господи, когда-нибудь я этого не смогу. Но не сейчас. Обоих отшвыривают к стене, и Котельников забирает у женщины ребенка, что-то утешительно шепча. Та уже ничего не соображает, ее гипнотизируют черные зрачки автоматных стволов. В домашнем халатике, забрызганном кровью мужа, она не замечает, что причиняет ему боль, прижимаясь к его искалеченной руке. Формулировка, ставшая привычной: "По закону 1735, III-в, оказавшие вооруженное сопротивление при задержании...". Стропарев хрипит мне в лицо что-то странно знакомое. Залп. Дыму в комнате прибавляется, и два изрешеченных трупа тяжело и неуклюже сваливаются на пол своей комнаты. Я подхожу к видеофону и вызываю похоронную команду. На лестнице надрывается криком ребенок, у которого мы отняли мать и отца. Отца, который продал Землю, дезертировал из общества. Нет, его воспитает государство, а не эти двое предателей. Снова дождь молотит по броне, заглушая плач ребенка. Только сейчас я разбираю то, что этот человек сказал мне перед смертью - "Тебя я не ожидал с ними". Да и фамилия его сквозь дождь и дрему всплывает вместе с назойливой мелодией "Далекой Амазонки". Стоп. Стропарев... Стропа, Толик-Стропа, зенитчик с КП интерпатруля, где работала Здена. Господи, я не узнал его. Хорошо, что не узнал, иначе не смог бы сегодня. Но все равно, когда-нибудь я этого не смогу. Прекратить мягкотелость. Прекратить. На Амазонке мы вместе дрались с убийцами Земли, на Сицилии я вычищал блатную гниль мафии, а он отсиживался я жалею? Предателя общества, переродившегося мерзавца, а не славного парня, зенитчика Толика. Он всегда старался прикрыть нас с земли, лихо заваливал "пятнистых". Да, на Амазонке и Сицилии враг был неплохо вооружен. А этих мы убиваем в их домах, травим на пустырях бронеходами, как волки. Как волки... Хотя, впрочем, этот тоже был вооружен. Древним автоматическим пистолетом... Я же делаю нужное, тяжелое, но нужное дело! Очищаю Землю от продающих ее шакалов! Толик-Стропа - шакал? Зенитчик Стропарев - шакал? А я кто? Волк? Кто я такой? А эта женщина. Она уже ничего не понимала, и только испуганно плакала, так тихонько, будто боялась, что за громкий плач с ней сделают что-нибудь. Однажды я возьму, да и напишу все это в отчете, швырну его на стол шефу и хлопну дверью. Только что я буду делать там, за дверью, после всего? Однажды, когда я не смогу снова поставить к стенке. Бронеход снова осел на передние катки. Здание начала прошлого века, наверно, не предназначалось для того, чтобы быть Таможней, но какая-о мрачность была вложена в него создателями. Обычно при входе надо предъявить пропуск двум компьютерам, живому вахтеру и пикету при пулеметной точке. Сейчас предъявлять его некому. Ничего не понимая, грохочу сапогами по коридорам, обычно забитым людьми. Иду к кабинету шефа. Первая бронедверь приоткрыта, сквозь щель я вижу грязные и мокрые сапоги и слышу знакомое бормотание. Вместо хорошенькой блондинки-секретарши, единственной, кому идет наша серая форма, за ее столом сидит в дымину пьяный Бэйтс и мурлыкая что-то под нос, расшвыривает во все стороны кусочки протоколов, отчетов, декретов и других бумаг, |
|
|