"Павел Марушкин. Дети непогоды ("Каюкер и ухайдакер" #1) " - читать интересную книгу автора

обрядовые пляски у костра, где воины племени продемонстрировали своё высокое
мастерство во владении оружием. Спонсорами плясок выступили..." Голос ослаб
и утонул в помехах. Лампочка на облупленной шкале слабо помаргивала
оранжевым.
- Ветер стих, - пояснил дядюшка и закурил. - Только поймаешь что-нибудь
интересное...
Хлюпик, тихонько подобравшись к дядюшкиной корзине, заворожённо смотрел
на приёмник. Подумать только, Вавилон! Великий город, "маленькая вселенная".
Говорят, Большой Папа в молодости побывал там - впрочем, чего только не
рассказывают о молодости Большого Папы!
- Болт на кого-то положили, - задумчиво протянул Па. - Интересно, на
кого?
- Надо вечером послушать. Вечером всегда приём лучше. Хорошо бы и
Свистоля пригласить, может, он разберётся...
- Это дело. Эй, малой, - Па неприязненно поглядел на Хлюпика. - Сделай
хоть что-нибудь полезное, сбегай к... Э, ладно, я сам схожу. Позорище какое,
смоукер без трубки! - Па вылез наружу.
При слове "трубка" Хлюпик тяжело вздохнул. Чилимы они вырезали вместе с
верным другом Пыхой, из полешка тяжёлого и дьявольски твёрдого чёрного
роммеля. Замечательная штука этот чилим! Табаку в толстый, сужающийся
постепенно к концу цилиндр влазит как в хорошую "козью ногу", а чтобы крошка
в горло не попадала - с той стороны, которую берут в рот, вставлен маленький
камешек. Удобная вещь и привычная, но с трубкой не сравнить, конечно. Чего
стоит хотя бы то снисходительное выражение, появляющееся на лице курильщика
трубки всякий раз, когда он вынимает своё сокровище изо рта! Да после такого
жеста даже самая распоследняя глупость, произнесённая им, звучит на диво
умно и солидно!
Вспомнив про чилим, Хлюпик решительно развязал кисет. Это был старый,
испытанный смоукеровский способ преодолеть неприятности: надо выкурить
столько, чтобы они перестали иметь какое-либо значение.
Табачок у друга был знатный - чёрный, чуть липковатый, со сложным
ароматом. Хлюпик затянулся, привычно подняв толстый конец вверх, чтобы не
просыпать табак, и выпустил густой клуб синеватого дыма. Запахи ванили,
мёда, лесного костра окутали ветки, потекли сквозь листву. Косые лучи солнца
играли в дымных струях, и вместе с ними постепенно уплывало горе -
растворялось, делалось блёклым... Хлюпик набрал полные лёгкие горячего, чуть
влажного ароматного дыма, помедлил немного - и, широко раскрыв рот, выпустил
кольцо. Раз в пять толще обычного, оно медленно кружилось, синеватой медузой
опускаясь вниз. Хлюпик принялся усиленно пыхтеть чилимом. Грех это,
конечно, - так расходовать хороший табак; однако как здорово из него
выдувается всё, что хочешь! Он выпустил ещё одно большое кольцо и тут же
прострелил его маленьким - оно пронеслось, вращаясь, и разорвалось на
тонкие, прихотливо извивающиеся ленты. Чилим шипел и потрескивал; Хлюпик
усиленно втягивал дым, забыв обо всём на свете, - это кольцо должно было
стать шедевром!
Слабый полуденный ветерок утих. Замолчали птицы. Слышно было, как
отрываются и падают вниз чешуйки коры. Хлюпик осторожно раскрыл рот и
медленно, плавно выдохнул - ЕГО. Косматое, серо-сизое чудовище зависло в
воздухе, тихонько вращаясь как бы внутри самого себя. Хлюпик во все глаза
смотрел на сотворенное чудо. И тогда ЭТО случилось...