"Евгений Клеоникович Марысаев. Пират (Повесть) " - читать интересную книгу автора

где водились щенки, подолгу смотрела на них. Если какой-нибудь любопытный
несмышленыш вылезал через дырку в плетне на большак, она начинала
облизывать его. Бока лайки раздались, округлились, и теперь она уже не
могла шибко бегать, и хозяин не брал ее на охоту. Надев тяжелые камусные
лыжи за околицей, поправив за плечом бескурковку "Зауэр", хозяин ласково
трепал загривок собаки и говорил:
- Тебе, мамка, больше отдыхать надо. Полеживай да посапывай. Поняла?
Иди, мама, иди домой, без тебя управимся.
И теперь он хаживал на промысел с Ладой, Липкой и Цыганом, а Ласка
только провожала их за околицу.
Когда прошли трескучие морозы и в воздухе едва слышно запахло весной,
Ласка совсем затяжелела. Целыми днями она лежала в своей конуре и очень
плохо себя чувствовала. Обычно после еды, переваливаясь с боку на бок, как
ожиревшая домашняя утка, она брела за огород, где стояла укрытая большим
куском полиэтилена копна, отыскивала в сене засохшие листья зеленого или
сизого щетинника и с отвращением съедала их. Щетинник сразу вызывал рвоту,
собаке становилось немного легче.
Но гораздо больше физической слабости изводили Ласку Лада и Липка.
Они отгоняли ее от Цыгана, который все время увивался за нею, а на них не
обращал никакого внимания, ревновали к хозяину, который норовил сунуть
Ласке кусок послаще. И если раньше зубастая Ласка живо ставила их на
место, то теперь она была почти беспомощна. А Лада и Липка беспрерывно
задирали ее.
Однажды ночью Ласка почувствовала сильную боль в животе.
Как назло, в это самое неподходящее время Лада и Липка вытащили свою
соперницу из конуры. Не огрызаясь, Ласка заковыляла в хлев, хотела
устроиться в укромном уголке, но сучки не оставили ее и там. Ласка - за
огород, к сенной копне; не отставали Лада и Липка, то и дело хватали за
ляжки. Тогда Ласка длинно заскулила - заплакала, призывая на помощь
хозяина. Но хозяин не проснулся, не отогнал жестоких сучек. Было
единственное спасение - бежать в тайгу. От жилья без хозяина ни одна
нормальная собака не убежит в тайгу ночью. Расчет оправдался: едва
подступила плотная зубчатая стена леса, Лада и Липка повернули к дому.
Сделав большой крюк, Ласка выбежала на речную косу. Здесь когда-то
она играла с Фараоном. И здесь ей предстояло ощениться. Собака пробралась
к стволу разлапистой прибрежной ели и залегла. Пушистая хвоя шатром
сомкнулась над нею.


II

Стылой апрельской ночью из норы, прогнув гибкое тело, вылезла рысь,
самка. Она вдохнула полной грудью колюче-игольчатый воздух, и от долгого
лежания, от слабости у нее закружилась голова. В норе осталось трое
отощавших рысят. В материнских сосцах уже давно не было ни капли молока.
Последняя добыча - длинноухий зайчишка-подросток, жилистый и невкусный,
кончилась три дня назад. Кости его, с которыми сейчас играли рысята, были
обглоданы с такой тщательностью, что совершенно потеряли вкус, как
лежавший в норе лобастый булыжник. Отчего же тогда рысь не позаботилась о
пище заблаговременно и три дня кряду глодала безвкусные заячьи кости? Дело