"Александр Маслов. Звезды без пощады (не оконченное)" - читать интересную книгу автора

Размешав в чашке кофе, Ирина отрезала несколько кружков колбасы и
нехотя приступила к завтраку. С завтраком она сильно запоздала, но есть все
равно не хотелось. Она почти механически как заводная кукла жевала бутерброд
с подсохшим хлебом, запивая обжигающим кофе. Диктор с экрана рассказывал о
ситуации в Индии, Пакистане и Китае, где согласно расчетам по моделированию
катастрофы, вероятны области наименьшего разрушения. Главный пассажиропоток
из Европы и Северной Америки направлялся в пока еще открытый Шанхай, Сенин и
Ланьчжоу (в Сибирь тоже ехали многие, но об этом почему-то не говорили).
Неприятность заключалась в том, что экипажи самолетов часто делали рейс в
один конец - оставляли лайнер и бежали из аэропорта. В Сенине уже скопилось
около полусотни брошенных самолетов. Их оттаскивали на периферию летного
поля или, обрезав крылья, тянули к старым ангарам. Но так не могло
продолжаться бесконечно: китайцы ограничили стоянку шестью часами для любых
рейсов и запретили экипажам покидать свои машины. Одновременно китайское
правительство поставило почти невыполнимое условие по приему иммигрантов: за
каждого вновь прибывшего в Поднебесную Америка, Европа и Австралия должны
были поставить тонну продовольствия. США и страны Евросоюза от протеста с
трибуны ООН перешли к угрозам, как будто их вопли негодования могли что-то
значить. Даже угроза ядерного удара, казалась смехотворной, в то время как к
Земле сквозь космическую тьму неслась Голова Горгоны. Индия же после
погромов в Кашмире, где погибли тысячи человек, вообще закрыла свои границы.
Еще говорили и о ядерном реакторе на юге Франции, брошенном обслуживающим
персоналом; о массовых самоубийствах в Лос-Анджелесе и Мехико; новой секте
"Воины Судного Дня", атаковавшей армейские склады под Сан-Антонио. Затем
показали автомобильные пробки у восточных границ Германии, в сравнении с
которыми российские казались мелким дорожным затором.
- Вот и проявилась сущность нашей человеческой цивилизации, - вслух
произнесла Ирина.
Бросив недоеденный бутерброд, она сунула в рот бледно-кремовый ломтик
сыра и запила остывшим кофе. Потом торопливо закурила, пачкая фильтр
нестертой с вечера помадой. От табачного дыма мысли текли быстрее и
приобретали совсем горький вкус.
Цивилизация, родившая Гомера и Платона, Эйнштейна и Да Винчи, великих
гуманистов, поэтов, художников и мыслителей, цивилизация построившая тысячи
огромных городов, подчинившая ядерную энергию, вышедшая в космос, вдруг
рассыпалась карточным домиком. Ее убивала глыба мертвого камня, словно в
испытание пущенная чьей-то волей. Уже убила: Голова Горгоны еще за миллионы
километров, а мир давно переживает агонию. От человеческого единства,
милосердия и воспетой в веках любви не осталось ничего. В один миг будто
обнажились самые страшные язвы общества; и везде только паника, только
сумасшествие и страх. Дети бросают престарелых родителей, родители детей,
президенты и правительства свои страны. Каждый готов продать душу дьяволу за
призрачный шанс на спасение. И все бегут, бегут: кто в Сибирь, кто в Китай,
кто на поклон к мрачным, надменным посланцам Кафравы. Их корабли висят над
головами словно черные ступеньки в преисподнюю, оказавшуюся вопреки духовным
географам не под землей, а с той стороны, откуда смотрит Бог.
Затушив окурок, Красина окончательно решила, что никуда не уйдет из
своей квартиры. В свете последних событий - пробках на дорогах, оцепления
белорусскими военными и бандитского беспредела - до Гомеля ей было не
добраться, а ехать через полстраны в Сибирь при нулевых шансах на