"Юрий Маслов. Белогвардейцы" - читать интересную книгу автора

Поначалу все шло хорошо. Мы занимали город за городом, брали станицу за
станицей. А затем... Страшно подумать, Алеша, но мы, Белая гвардия,
превратились...Язык не поворачивается сказать, во что мы превратились.
Грабежи, мародерство, повальное пьянство (господи, прости нас грешных)... Мы
стали мстить большевикам их же оружием - насилием и массовыми расстрелами,
мы забыли, что такое честь, долг, братство... Не лучше обстояли дела и в
штабе армии. Корнилов сцепился с Алексеевым (видно, власть не поделили),
Деникин пока держит нейтральную сторону, поэтому разнобой полный: казаки - с
Корниловым, гвардейцы - с Алексеевым. Если и дальше так будет продолжаться,
то армия развалится. Впрочем, уже развалилась. Под Екатеринодаром красные
всыпали нам по первое число. Корнилов убит (может
быть, это и к лучшему), командование принял генерал-лейтенант Деникин и
дал приказ отступать. А нас, раненых, чтобы не связывать себе руки, оставили
в станице Елизаветинской. Отсюда тебе и пишу...
Вот такие дела, брат мой. Разлад в душе и мыслях полнейший. На днях
даже подумал: а не перейти ли на службу к большевикам?.. Все, Алеша, кончаю
- уже копыта за окном стучат... Поцелуй и обними за меня отца и мать. А
письмо не показывай: не стоит их расстраивать.


Прощай! Твой брат М. Дольников.
14. IY.1918 г.".


Поручик вложил письмо в конверт, написал адрес и спрятал его в карман
шинели. И вовремя. На улице грохнул выстрел, второй, третий, донеслось
ржание лошадей, топот ног, дверь распахнулась, вернее, чуть не слетела с
петель - так по ней приложились сапогом, - и в хату ввалился комиссар.
Именно комиссар, ибо представление
о том, как выглядят комиссары, белогвардейцы уже имели, и сложилось оно
у них в стереотип: офицерская фуражка, кожаная тужурка, сапоги. А у бедра -
парабеллум на ремешке. Да и взгляд у вошедшего был комиссарский - колючий,
вызывающе-дерзкий, беспощадный, взгляд человека, убежденного, что мир должен
быть переделан именно так, а не иначе. И переделывать его не
кому-то, а именно ому. бывшему путиловскому рабочему Ф╕дору Сырцову.
Следом за комиссаром в избу протиснулись три красноармейца в коротких
шинелях без погон и грубых солдатских ботинках. У каждого - винтовка
наперевес с угрюмо посверкивающим жалом штыка, на боку - шашка. Вошли и
встали как вкопанные, с любопытством озираясь, рассматривая, кто и что перед
ними лежит. Первым открыл рот комиссар.
- Ну что затихли, вашблагородь? В штаны, что ль, от страха наложили? -
Он сделал шаг вперед, блуждающий взгляд наткнулся на рыжеусого ротмистра. -
Ты кто?
- Конного генерала Маркова офицерского дивизиона ротмистр Строев.
- Много наших положил?
- Хватит
- Откровенный дядя. - Взгляд переметнулся на поручика, выделил на груди
два Георгиевских креста. - Где отличился, господин поручик?
- На германском фронте.
- Где именно?