"Илья Масодов. Черти (про гражданскую войну) [F]" - читать интересную книгу автора

мотающейся башкой, который пристрелил Петьку, наверное, это он вылил Клаве
на лицо воды.
- Меня зовут дядя Терентий, - урчаще произнес мужик, заметив Клавину
сознательность. - А тебя?
- Клава, - пошевелила губами Клава. Губы были мокрыми, и она сразу обли-
зала с них пересохшим языком отдающие тиной капли.
Терентий прислонил к Клавиному рту обод металлической кружки. Гниль и
железо вошли в Клаву вместе с холодной водой. Она дернулась, но веревки
крепко, до боли, вцепились в тело.
- Развяжите, - попросила Клава.
- Нельзя, - вежливо ответил Терентий. - Ты уже большая, убежишь.
Клава посмотрела на него. Терентий же, мерно побалтывая лбом, глядел ей
куда-то в рот: так узко было поле его спокойных минеральных глаз. Клава за-
была от удара по голове свое простое слово и не могла убить Терентия, да и
не хотела. Жестокое, отвратительное животное, тяжелая жаба или еще что, си-
дело на ее сердце - то была надежда, что Терентий ее изнасилует. Клава сла-
достно сжалась от страха перед выворачивающей болью, по размеру Терентия она
определила, насколько свирепой будет эта боль. Толстенная елда, жесткая, как
дерево, полуобморочно подумала Клава, и сердце ее заколотилось с неистовым
бешенством.
Терентий взял рукой упавшие на землю волосы Клавы и потер их в земляных
своих пальцах. Сейчас, сейчас, сейчас, - стучало в голове Клавы, и не было
больше другой мысли у нее в голове. Сейчас он навалится на меня, начнет
больно мять своими большими руками, лапами своими начнет мять, выдавливать
кости, сейчас он навалится на меня, а то еще и укусит. Лицо Клавы немного
сморщилось в предчувствии укуса тяжелых челюстей Терентия, и она открыто
задрожала, больше не в силах сдерживаться.
Терентий же и не думал даже насиловать Клаву, более того, встретил бы он
кого-нибудь, кто насилует детей, сразу бы убил. Мучительство приносило ему
одну душевную скорбь, и он считал его бессмысленным и лишним на свете. Даже
за Богом Терентий не признавал права никого мучить, за мучение человека он
Бога презирал, сам же сыновей порол всегда недолго, хотя и сильно, потому
что длительное страдание, думал Терентий, только душу истощает, а пользы от
него никакой нет. Заметив, что девочка дрожит, Терентий потрогал напоследок
пальцем кожу у нее на щеке и потащился во тьму, унося свет на лучине вместе
с собой.
Клава осталась одна, она ерзала на неудобной колоде, спина болела, и го-
лова тоже ныла от ушиба кулаком. Потом по ней стали ходить два таракана, и
Клава заплакала от омерзения, тараканы что-то искали на ней, да никак не
могли найти, все ползали и ползали. Потерпев какое-то время, Клава стала
кричать. На крик ее в погреб снова влез с лучиной Терентий, он прогнал с
Клавы тараканов и удавил их руками на земле, а потом стал кормить девочку
сухим яблоком, давая ей откусывать каждый раз, едва она проглатывала преды-
дущий кусок.
- Мне спине больно, - пожаловалась ему Клава.
- Потерпи, родимая, - вздохнул Терентий. - Днем лавку сделаю, к лавке
тебя привяжу.
- Отвяжите вы меня, - снова попросила Клава. - Я не убегу.
- Убежишь, родная, убежишь, - не соглашался Терентий, проводя вытянутым
пальцем по Клавиному лицу, чтобы лучше понимать, как оно устроено. Ему нра-