"Илья Масодов. Сладость твоих губ нежных ("Школа" #1)" - читать интересную книгу автораВеру, прижавшуюся лбом к рукам, а руками к деревянной стене, по бледному
электрическому лицу ее стекают капли. - Контрреволюция, - тяжело и хрипло произносит она. - Ломов вечную ночь сделать хочет. Окна одеялами затыкает. Помогите, товарищи. - Ватник вместо флага повесил, - добавляет Катя. - Часы молотком истребляет. Тетю Клару в подпол посадил. Девочкам выдают по куску непромокаемой материи для защиты от дождя, и бригада рабочих в составе девяти человек отправляется с ними в степь, чтобы освободить детский дом, ставший временно бастионом контрреволюции. Они разбивают ломами запертые ворота, врываются в здание и ищут повсюду товарища Ломова, но находят только перепуганных детей, сидящих на своих кроватях, и злую Клару, измолотившую себе руки до синяков о дверь темницы, они срывают с окон одеяла, выламывают запертые повсюду на ключ двери, и за самой последней дверью, комнатой Никанора Филипповича, таится в темноте лютый враг, он бросается вперед с ревом бешеной дикой свиньи, он бьет молотком человеческие головы, и показывает тем самым свое истинное кровожадное контрреволюционное лицо. Ломова сбивают с ног и с хрустом и чавканьем бьют ломами, сверху вниз, будто пробивают во льду прорубь, ему раскалываю кости и он неистово хрипит, а потом перестает. Кто-то зажигает фонарь, на кровати лежит труп Никанора Филипповича в пижаме, с повернутой набок головой, глаза его прикрыты, но рот некрасиво разинут и язык вывалился наружу, такой синий и противный, белые волосы взъерошены, как у стены, и на них лежит животом Саша, руки Саши лежат вдоль тела, голова утыкается в белье, голые раздвинутые ноги падают на пол, платье Саши задрано, а трусы и колготки разорваны пополам. На следующий день в детдом приезжают люди в военной форме, они ходят по всем комнатам и все осматривают, даже заглядывают под кровати, снимают портрет Ленина в красном уголке, словно ищут за ним дверь в неведомый мир, а портрет Сталина не снимают, потому что за ним никакой вредной двери быть не может, наконец тетю Клару и Катю с Верой увозят на машине в город, чтобы допрашивать как свидетельниц. Там они попадают в большое здание, построенное из светлого камня, в котором так чисто и сухо, что вчерашний дождь кажется явлением потусторонним, Катю приглашают в кабинет, где пахнет мебельным деревом и чернилами, она садится на стул, стесняясь своих грязных колгот и казенной курточки, заляпанной присохшей грязью, напротив нее за столом сидит сухощавый мужчина с прокуренным лицом, он листает какие-то бумаги и неподвижно всматривается в них, быстро двигая маслиновыми глазами, у которых желтые белки, перед ним стоит стакан в витом железном подстаканнике, и в стакане - дымящийся светлый чай. - Котова, Катерина? - вдруг говорит он, не отрываясь от своего занятия, словно обращается не к Кате, а к кому-то еще, кто есть в комнате, но кого Катя не может видеть. - Да, - соглашается Катя. - А откуда вы знаете? |
|
|