"Илья Масодов. Сладость твоих губ нежных ("Школа" #1)" - читать интересную книгу автора

великих подвигов во имя победы революции, седоватый откашливается, смотрит
на обращенные к нему бледные, голодные детские лица, и начинает говорить,
он и дальше часто кашляет, снедаемый болезнью как наследием суровых годов
становления Страны Советов, а говорит о митинге, на котором он лично видел
товарища Ворошилова, о своих боях за Уралом, о ранении в живот, после
которого еле выжил, и о своем товарище Федьке, погибшем от белочешской
пули, как Федька упал, и он зарыл его снег, надеясь, что советская власть
оживит, когда придет время, силой научного электричества всех погибших за
нее солдат, а до того времени, пока электричество нужно советской власти
для разгрома интервенции и белой контрреволюции, лежать Федьке на
сохранении в снегу, в замороженном виде, но враги откопали Федьку, и он
сгнил, и много других красноармейцев сгнило в лесах и полях, не дождавшись
мощи свободного электричества, способного быть, как знают теперь все из
газет, и кровью, и силой человека, и даже его умом. Только совестью и
честностью электричество стать не может, это философская проблема, над
которой давно бьется наука, но тщетно, не могут произвести совесть в
лаборатории, и потому капиталистам не победить советскую власть ее же
оружием, ведь негде врагам взять чистоту души и энергию незапятнанной
совести. И множество другого опыта классовой борьбы передает старый
красногвардеец интернатским девчонкам, и становится понятно, что он
твердый, несгибаемый ленинец и верный пес трудового народа.

Когда седой гость устает и часто, надрывно кашляет перед собой в стол,
Ольга Матвеевна хлопает, и все вслед за ней, а потом включают радио, по
которому передают праздничные песни, и Ольга Матвеевна выходит с гостями
во двор, а Надежда Васильевна предлагает девочкам танцевать под радио.
Танцуют парами, и Катя впервые может открыто, на виду у всех, обняться с
Зиной, и увидеть близко к себе ее лицо, обычно совершенно скрытое ночной
темнотой.
Зина шепчет ей на ухо, они смеются и толкают встречные пары, в столовой
тесно танцевать, и Катя с Зиной, как и другие, вылетают на улицу, под
конус желтого фонаря, и кружат по песку, испрещивая его следами сапог.
Гости стоят неподалеку, курят, седой запахивает рукой воротник на горле и
улыбается чему-то своему, усатый смеется, притоптывая ногой, ему визгливо
вторит Валентина Харитоновна, а Ольга Матвеевна не смеется, она пустоглазо
смотрит в песок, машинально убирая рукой папиросу ото рта, и сбивает пепел
указательным пальцем. Покурив, гости собираются уезжать. Седой прощается с
девочками, он уже почти не может говорить, пыль походов разъедает ему
горло, он только кивает и машет устало рукой в теплой перчатке. Одна из
девочек целует его, поднявшись на цыпочки, потом смущенно отходит в
сторону, и тут все начинают подбегать к нему и целовать. Усатый хохочет,
притоптывая ногой, ему визгливо вторит Валентина Харитоновна, поцеловав
красного комиссара в бритую щеку, Катя чувствует странный его запах,
химический аромат лекарств и жженый дух больного горячечного тела.
Некоторые целуют героя даже два раза, и ему приходится отступать к
будке, где скалится за решеткой окна неусыпный Макарыч, как обезьяна в
клетке, и Надежда Васильевна заслоняет седого от лезущих к нему девочек,
насильственно прекращая стихийную демонстрацию нежности. На прощанье
комиссар еще раз машет из машины рукой, дверца захлопывается и мотор
рычанием заставляет колеса разбрасывать песок, железные ворота со стоном