"Илья Масодов. Сладость твоих губ нежных ("Школа" #1)" - читать интересную книгу автора

выплескивается кровь, взбулькивая от воздуха, идущего горлом после
оборвавшегося предсмертного стона, и Надежда Васильевна мучается тяжелым
сладостным спазмом живота, со стоном трясясь на досках, она зажмуривается
и ревет, как больная скотина, а Ольга Матвеевна дергает Лену еще несколько
раз за волосы, внимательно прислушиваясь к хрусту ее позвонков. Потом
Надежда Васильевна отвязывает мертвую девочку от мокрого дымящегося стула
и тащит ее за ноги землей, лестницей, мимо Кати сараем, в холодную ночь.

На следующий день допрашивают Лиду Васильеву, тоже из первого, бедная
Лида сразу начинает плакать, как только ей велят раздеться, но упорно не
признается во вредительстве, за что ей льют кипяток на ступни и колени,
потом Надежда Васильевна разводит в яме на полу огонь и жжет Лиде
раскаленной докрасна железкой грудь, и тогда Лида хриплым от крика голосом
признается во всем, она громко рассказывает, что есть еще у вредительниц
свои пионерские звенья, а черные галстуки они рисуют у себя на груди
кусками угля, и что планируют ночью убить Макарыча кирпичом по голове и
бежать, уйти в лес, организовать банду и прорываться в тайгу, где до сих
пор бродит недобитая кулацкая сволочь, и что Зина говорила, будто у Ленина
есть сын, которого держат в застенках НКВД, а ему Ленин наказал перед
смертью всю правду, а Сталин хочет сына ленинского расстрелять, чтобы
правда погибла. И пока Лида все это рассказывает, Ольга Матвеевна берет и
засовывает ей раскаленную железку сзади между ног, и ставит колено Лиде на
спину, чтобы прижать ее к железке животом, и Лида даже орать уже не может,
всю ее как свело, трясется только на стуле, раскрыв рот, а Ольга Матвеевна
кривится и глубоко железку всаживает, наклоняя Лиду коленом вперед,
хрипит, лицо раскраснелось, а Надежда Васильевна как взвизгнет, и сама
хвать эту железку двумя руками.

- Что же она не воет, Ольга, - хрипит она, слюни изо рта, и на спину
Лиды капают. - Что не воет?

- Подогреть надо, дура, остыла уже, - отвечает ей Ольга Матвеевна, тоже
сильно задыхаясь.

Надежда Васильевна вытаскивает железку, из-под Лиды и сует ее в огонь.

- Мама, - вдруг по-птичьи всхрипывает Лида. - Мама.

- Вот живучая тварь, - удивляется Ольга Матвеевна, еще сильнее нажимая
коленом на склоненную спину девочки. - Надя, ну что ты там возишься.

Когда Надежда Васильевна поднимается с корточек от костра и снова
всаживает под Лиду сзади конец железки, алый, как кремлевская звезда, Лида
не кричит, она уже успела умереть.

- Подохла, сволочь, - со злым разочарованием, чуть не плача, стонет
Надежда Васильевна. - Вот падло, подохла.

- Ничего, Надюша. Не вечно же она терпеть может. Тебе бы так под жопу
всадить, вот бы выла, - Ольга Матвеевна устало смеется, подмигивая Надежде