"Илья Масодов. Сладость твоих губ нежных ("Школа" #1)" - читать интересную книгу автора

серьезный.
Ни в какую Москву ты не поедешь.

Катя слушает его молча, но на глаза у нее сразу после этих слов
наворачивается какая-то покорная грусть, будто она заранее предвидела свою
судьбу.

- Почему? - задает вместо нее вопрос человек, вынимая папиросу изо рта
и спокойно выпуская дым. - Потому что ехать тебе там уже некуда. Твоих
родителей забрали в НКВД, они оказались врагами народа. Твой отец крал и
портил на заводе чертежи, а мать помогала ему перечерчивать их неверно.
Теперь чертежи попали к империалистам и они опередили нас в создании
передового оборудования. Конечно, у твоих родителей на заводе было много
сообщников. Сейчас разбираются, где надо, и всех предателей найдут и будут
судить. Ты бывала у них на заводе?

- Да, - тихо говорит Катя. Она все еще не может осознать услышанное,
мысли отказываются приближаться к словам чужого человека.

- Много раз?

Катя кивает. Ей вдруг хочется заплакать, она сама еще не знает, почему.

- Ничего подозрительного не замечала?

Катя мнет губы, опуская глаза вниз, пытаясь остановить слезы.

- Ладно, мы поговорим потом, сейчас это не так важно. Я не из милиции,
я тоже из НКВД. Мне поручили отвезти тебя в детский дом, где ты теперь
будешь жить. А родителей своих, мой тебе совет, постарайся забыть, и как
можно быстрее. Воспоминания о них будут только мешать тебе расти честной
пионеркой, верной своей Родине и Коммунистической Партии. У тебя ведь есть
Настоящий Отец. Знаешь, кто он?

- Да, - кивает Мария. Одна слеза срывается и капает на белый
металлический столик на одной ноге, куда уже много раз капало ситро и по
которому ползают ищущие малой сладости мухи. Столик расплывается перед
Катиными глазами, горло ее сжимает, словно там что-то застряло.

- Вот и молодец, - говорит человек. - В детском доме ты увидишь, что ты
не одна, уже очень много таких детей, которые вынуждены расти без
родителей, но ты все равно вырастешь, станешь честной и умной, и ты не
повторишь ошибок, которые совершили твой отец и мать. Не повторишь?

- Нет, - мотает головой Катя, больше всего думая о том, как не дать
человеку с ленинским взглядом заметить свои слезы. Ей нестерпимо стыдно,
что она плачет, когда надо собраться и посмотреть в глаза своей беде.

- Отлично, - выпускает дым человек. - Тогда поехали. На машине каталась?
Вижу, что не каталась. Сейчас прокатишься. И выше нос, пионерка Котова,