"Илья Масодов. Сладость твоих губ нежных ("Школа" #1)" - читать интересную книгу автора

- Да заткнись, гадина, - кривится Катя, из носа которой снова начинает
идти кровь. - Заткнись! - она рубит воздух мертвой Галиной рукой и у Риты
лопается голова, кровь струями выплескивается изо рта и носа вперед,
заливает лицо из глаз, убитая девочка откидывается назад, валится спиной в
снег. На болоте снова наступает тишина. Катя подходит вплотную к своей
жертве и внимательно осматривает труп, словно ищет какую-то упавшую на
него маленькую вещь. Потом она наступает сапогом Рите на кровавое лицо.
Под подошвой битым стеклом хрустит кровь, уже превратившаяся в наст.

Заполдень по следам пропавших собирательниц хвороста приходят Валентина
Харитоновна и помощница новой начальницы интерната Ангелина Давыдовна,
рослая женщина крестьянского происхождения, лет сорока, в армейской ушанке
и с толстой русой косой. За спиной Ангелина Давыдовна несет винтовку,
чтобы поразить пулей любого врага советской власти, будь то зверь или
человек.
Валентина Никаноровна старательно хрустит снегом позади своей новой
подруги, потому что мать ее принадлежала к декадентской русской
интеллигенции и не напитала дочь достаточным количеством жирной крови.
Увидев брошенные полузаваленные хворостом санки, Ангелина Давыдовна
берет винтовку в руки и смотрит через истоптанный снег на березу, к
которой привязана Юля Невская с рукавицей во рту. Что-то падает сзади нее
в снег, она резко поворачивается и видит труп Валентины Харитоновны,
лежащий на смутных от то и дело перестающего падать снега саночных
колейках. На трупе заметна одна странная особенность: у Валентины
Харитоновны нет больше головы, а только какая-то треснувшая, залитая
темно-красным соком небольшая пробковая колба, оплетенная спутанными
волосами, как волокнами старой ободранной древесной коры. Ангелина
Давыдовна понимает, что раньше этот предмет и был головой Валентины
Харитоновны, но не может понять, на какой из его сторон находилось лицо.
Она машинально валится животом в снег и отползает под прикрытие саночек,
выставив перед собой дуло винтовки. Она слышит тишину, такую пустую, что
снежинки, как комары, звенят у нее в ушах.
Глаза Ангелины Давыдовны чутко водят по инеевым кустам на опушке,
отыскивая затаившуюся цель. Постепенно она замечает, что становится все
холоднее.
Морозный воздух прислоняется к ее лицу, покалывая острыми иголочками
снега, вынутая из рукавицы на курок рука мерзнет до пронзительной боли, и
лицо тоже начинает ломить, словно в него втыкаются заиндевевшие железные
гвозди.
Когда Ангелина Давыдовна понимает, что нужно бежать, она уже не может
подняться, на нее навалилась усталость, тепло утратившего чувствительность
тела иссякло, она закрывает глаза, чтобы уберечь их от холода и не видит
выходящую из кустов Катю, а если бы и видела, то не смогла бы даже нажать
окаменевшим пальцем курок. Катя приближается к лежащей навзничь за
саночками женщине и сбрасывает ногой шапку с ее волос, пробует носком
сапога голову. Ангелина Давыдовна еще жива, хотя через горло в грудь ей
лезет толстая, обросшая шипами гусеница. Катя стоит над ней и наблюдает,
как Ангелина Давыдовна начинает дергаться и хрипеть от того, что кровь
замерзает внутри ее легких. Похрипев, она разжимает челюсти на посиневшем
круглом лице, кожа на нем лопается, и выходящая из-под нее кровь сразу