"Катарина Масетти. Между Богом и мной все кончено" - читать интересную книгу автора

- Если бы наша малышка, сидящая у окна, как там ее зовут, использовала
свои пальцы, чтобы делать записи, вместо того чтобы давить угри на уроках,
она, наверное, запомнила бы, что я говорил о многослойном эпителии.
("Наша малышка" при этом ни жива ни мертва от ужаса.)
На самом деле Палач принадлежит к исчезающему виду учителей. Во всяком
случае, в нашей школе таких больше нет.
После урока мы, пошатываясь, бредем в туалет, а потом в столовку,
пытаясь обсудить происшедшее. Те, кто попал под раздачу, молчат и
притворяются ветошью, а остальные рассуждают о том, что же делать:
- Какой же он придурок! Как он меня достал. Чего теперь, валиум пить
перед биологией?
- Черт, Нильсон, мы его в следующий раз опустим по полной. Прижмем к
стене и забьем камнями из его уродской коллекции минералов.
Я молчу. Отличники ненавидят Палача так же сильно, как двоечники,
поэтому я на биологии держусь середины и притворяюсь невидимкой.
Но в тот раз народ почувствовал запах крови. Все сговорились, что на
следующем уроке никто и рта не раскроет, все будут молча пялиться на точку
над головой Палача. Возможно, настоящим планом военной кампании это не
назовешь, но хоть что-то, сделаем это, чтобы не перестать себя уважать. И
что же дальше?
На следующем уроке Палач почти что в хорошем настроении. (Небось сожрал
какого-нибудь сироту на завтрак.) Он снисходительно отпускает нечто
походящее на остроты и сообщает, что на дворе весна и в воздухе витает
аллергия на цветочную пыльцу.
- На какую пыльцу аллергия бывает чаще всего? - спрашивает он. - А,
Линнея?
Я молчу, словно идиотка, глядя на точку над его головой.
Он обнажает клыки таким манером, какой у других мог бы сойти за улыбку.
- Ты не знаешь? Ну-ка, посмотри на меня!
Я молчу, продолжая упрямо таращиться на люстру.
Он нависает надо мной. Его хорошее настроение как ветром сдуло.
Штормовое предупреждение: "Смотри на меня!"
Во рту и в глазах у меня пересохло. Вся влага в моем организме
переместилась в мочевой пузырь. Но я чувствую молчаливую поддержку
одноклассников и пялюсь на потолок.
Какая же я идиотка!
Палач начинает метаться по классу, тыкая пальцем в лицо всем подряд и
извергая вопросы, как дракон извергает пламя. И все отвечают, кто правильно,
кто нет. Они смотрят на него по-собачьи, едва сдерживая позывы сорваться и
побежать в туалет. ("I'll make the bastards talk!"[1] - шипит Крестный отец,
играя стилетом.)
Пару минут спустя он швыряет мне в лицо новый вопрос, и я отвечаю,
глядя на него по-собачьи и чувствуя, что сейчас подо мной будет мокро.
Выходя из класса, чувствую на себе его взгляд, подобный лазерному прицелу, и
знаю, что он никогда ничего не забывает.
В столовке я сижу совершенно одна, народ обходит мой стол за версту. Но
я все же тащусь к другим.
- Черт, почему вы меня подставили? Зачем стали отвечать? - говорю я,
приклеив к губам тупую улыбку.
Молчание.