"Робеpт Масси. Hиколай и Александpа (неполн.)." - читать интересную книгу автора

Сезон веселья в Санкт-Петербурге начинался в Новый год и продолжался
вплоть до Великого поста. Все эти долгие зимние месяцы столичная знать
кружилась в вихре развлечений. Концерты, банкеты, балы, балеты, оперы,
приемы, ночные пиры... Все устраивали приемы, все приходили на них.
Офицеры в блестящих мундирах, в орденах и медалях, старые дамы в белых
атласных платьях с фижмами толпились в гостиных с высокими потолками.
Подходили слуги с подносами в руках, на них стояли бокалы шампанского,
блюда с осетриной, паштеты, фаршированные яйца, три вида икры.
Устраивались "белые балы", на которых юные девушки в белоснежных платьях
танцевали с молодыми офицерами кадpиль под присмотром бдительных
наставниц, усевшихся в золоченые кресла с высокими спинками. Для молодых
женатых пар устраивались "розовые балы", где молодежь кружилась в вальсе,
слушала цыганскую музыку, блистая драгоценными украшениями и щеголяя
синими, зелеными, алыми мундирами. "Казалось, будто у тебя на ногах
крылья, а голова где-то среди звезд".
В разгар сезона утром дамы надевали драгоценности, шли в церковь,
принимали за обедом гостей, пополудни отправлялись на прогулку, затем
возвращались домой, чтобы успеть переодеться к балу. Самые великолепные
балы устраивала в Зимнем дворце императорская чета. Ни один дворец в
Европе так не подходил для всеобщего веселья. В Зимнем дворце было
множество залов - огромных и высоких как собор. Гигантские колонны,
облицованные яшмой, мрамором и малахитом, подпирали украшенные золоченой
лепниной потолки, с которых свешивались огромные хрустальные позолоченные
люстры. В стылые январские ночи все три здания Зимнего дворца были залиты
светом. К подъезду подкатывали все новые и новые экипажи. Отдав швейцарам
шубы и шинели, прибывшие поднимались по белым мраморным лестницам,
покрытым пушистыми коврами. Бесконечные ряды пальм стояли на главной
лестнице и вдоль стен галерей.
Залы заполнялись "придворными чинами, иностранными дипломатами,
офицерами гвардейских полков и восточными владыками. Их блестящие формы,
шитые серебром и золотом, являлись великолепным фоном для придворных
нарядов и драгоценностей дам, - вспоминал великий князь Александр
Михайлович. - Кавалергарды и конногвардейцы в касках с Императорским
двуглавым орлом и казаки Собственного Его Величества конвоя в красных
черкесках стояли вдоль лестницы и при входе в Николаевский зал. Залы
украшались бесчисленными пальмами и тропическими растениями, доставленными
из придворных оранжерей. Ослепительный свет больших люстр, отраженный
многочисленными зеркалами, придавал всей картине какой-то волшебный
характер...
И вдруг вся толпа замирала. Появлялся обер-церемонийместер и три раза
ударял о пол своим жезлом, чтобы возвестить начало Высочайшего выхода.
Тяжелая дверь Гербового зала открывалась, и на пороге показывались
Государь и Государыня в сопровождении членов императорской фамилии и
свиты. Самодержец открывал бал всегда полонезом, после чего начинались
общие танцы..."
Царский бал начинался ровно в половине девятого вечера. Шуршали сотни
платьев - дамы приседали в почтительном реверансе. В тот зимний вечер 1894
года после объявления церемониймейстера в залу вошел высокий, могучего
телосложения, бородатый мужчина. Это был царь Александр III. Рядом с ним,
в платье из серебряной парчи, усыпанном бриллиантами, с знаменитой