"Сергей Матрешкин. Баловство ;-) Осколки." - читать интересную книгу автора

Она показала пальцем на место где я стоял, и дважды быстро разжала кулак. Я
кивнул - завтра в десять утра на этом месте. Я буду ждать. А ты беги, родная,
тебе тоже ждут. Беги, любимая, тай в этой горячей ночи, как ты таешь в моих
руках. Исчезай, я все равно найду тебя. Это ли не игра для рыцарей и принцесс?
Из-за резкого горячего ветра мои глаза начали слезиться и я
отвернулся, глядя в сторону. Медленно сжал кулак, представив, как хватаю ночь
за ее ночную рубашку. Гладкая материя. Или может бархат. А стянуть, так
солнце, удивившись столь наглому пробуждению, ухмыльнется в глаза, выжимая то
ли пот, то ли слезы, и взбежит легко под самый свод, чтобы оттуда напоминать
мне о том, что счастье - это и пот, и слезы, что в раскаленном море все-таки
можно плавать, и что любовь тоже можно купить. Можно. За горстку собственного
пепла.


(Следующее, по идее, тpениpовка тн "внутpенних монологов", но что-то ни
чеpта не получилось. Веpнее получилось чеpте-что. Hе монолог, а "пpощальное
письмо" с каpтинками из pазбитого телевизоpа. А вот "pассказ от тpетьего лица"
остался, увы, недописанным. Hу да ладно, может быть в следующий вик-энд.)

21.2

Она - все для меня. Все чего я достиг и достигну в этой жизни, все
это благодаря ей. Каждый раз когда я попадал в сложные, казалось бы
безвыходные, ситуации она приходила ко мне, она спасала меня. Своей любовью,
своей тревогой, своей заботой обо мне. Когда в шестнадцать лет я попытался
сбежать из этого мира, именно она тянула меня из мрака изо всех сил,
проводила у моей постели бессонные ночи, держала за руку, и говорила,
говорила, говорила. Только ее голос помогал мне не отпустить эту тонкую
радужную нить жизни. Только ее любовь спасла меня от вечного проклятия
самоубийцы. Она же и привела меня к Богу. Она. Она спасла меня от смерти.
А задолго до этого она дала мне жизнь.
И вот, теперь она хочет уйти. Хочет оставить меня одного. И дарить
свою любовь и заботу другому человеку. Смешно. В тридцать два года
обзавестись отчимом. "Папа, передайте, пожалуйста, хлеб". Мой отец умер!
Слышите! Умер! Умер, когда мне было шесть лет, и моя не очень правильно
сросшаяся рука - лучший памятник, чем та датированная глыба, к которой я
ходил лишь единожды за всю жизнь. Цирроз печени. Цирроз нравственности и
морали. Цирроз сердца, неспособного к нежности. Мой отец умер! И мне не надо
другого! Боже милосердный, ну зачем она это делает? Зачем? Hеужели ей не
хватает моей любви? Разве мало времени мы проводим вместе? А та душевная
близость которая была между нами во время походов в театр, на стадион или
на молебен в церковь, где она теперь? Да, я чувствую, она любит меня, но
былой откровенности, взаимопонимания и открытости уже нет. Вместе с мужчиной
у нее появились закрытые для меня области души. И я знаю, надрезанная ветка,
отплакав сладким соком, скоро высохнет и отпадет. Тогда я останусь один, один,
совершенно один. Дура восхищается нашими отношениями, но ей никогда не понять
что значит настоящая привязанность между матерью и сыном. Она же дура.
Сегодня с утра опять начала спрашивать "как там дела у твоих родителей?
скоро ли свадьба?". Дура, неужели она не понимает, что для меня это как
бритвой по глазам, как расплавленным оловом в глотку. Сука. Любительница