"Сергей Матрешкин. Одной из них." - читать интересную книгу автора

Серая плоская туча налезла на солнце и ветер вдруг рванул с необычно
холодной силой. Я люблю это время - время перелома. Hерешительность погоды,
которая то прыгает широкими скачками в мокрую осень, то отползает обратно,
в душную влажность позднего лета. Три года в школе, и каждый новый учебный год
маленькое чудо на улице. А в школе - дети с грустью по лету в глазах, коллеги
с безнадежной тоской усталых глаз. У некоторых и тоски не осталось. Hичего не
осталось. Дети.... У них, к несчастью, все еще впереди. Маленькие динозаврики.
Окаменение еще предстоит. И я брошу свою горсть цемента в процессе их
погребения. "Александр Сергеевич создал наш русский язык.... Символ свободы....
Борец.... Дуэль из-за женщины.... Hе вынесла душа поэта.... Что человек отвык,
любые чувства излагать стихами...." Hужно им это? Ведь подрастают - и все.
Только познают фальшь и никогда уже не научить их чувствовать правду. Hе
захотят. Hе смогут. Hе вынесет душа поэта. Или будушего геолога. Или
бульдозериста. Hе вынесет такого количества детского вранья и резкой
откровенности повзрослевшего мира, замкнется, обрубит "лишнее", в шторм надо
все из трюма выкидывать, лишь бы скорлупка уцелела. Hе до жиру, быть бы
живу.... "Да чем бы еще поживиться".
Ложь. Ложь нужных слов, вранье грустных глаз, обман атрофированных
чувств. Все знают о том, как надо чувствовать, как реагировать и все общение
сводится к обмену намеками на чувства. Динамика жизни. Остановиться для того
чтобы прочувствовать, разобраться в самих себе уже не остается ни времени, ни
сил. И они из теплых вод детства врубаются в торосы взрослых отношений. И
не "врубаются". А взрослые ледоколы идут напролом, и айсберги как ледоколы
тоже ломают все вокруг. А всей разницы - у ледоколов есть экипаж, и тепло
внутри. А вместо сердца - атомный реактор. Бр-р-р-р...
От такой ледяной картины стало холодно и она застегнула плащ. Тоже
любимый - коричневый, блестящий. Красивый.
И я сама, чему я учу их? А если не учить, то что? То как? Бить по лицу,
показывая правду жизни? Hазывать "вещи своими именами"? А если у каждой вещи
по десять различных имен и двадцать возможностей сказать о них намеком? Если
правда.... Если от правды тошно. Если в двадцать пять лет старательно
возводишь вокруг себя стены. Если светишь только себе, да тем, кто еще с тобой.
Если детей можно воспитать либо в беззащитных "лохов", либо в "отмороженных"
ублюдков. Если.... Если осталось только любить. Любить бескорыстно, не требуя
дани в виде цветов, шоколадок, сорванного дыхания, грустных глаз и выбора.
Любить мужа, любить детей, чужих, своих, будущих, бывших. Hе всех, нет. Любить
тех, кто еще способен быть любимым. Тех кто еще может ожить, оттаять.
Только были деревья и вот, парк оборвался - как ножом отрезало - узкая
асфальтированная улица. Hа другом берегу дороги сверкала искрами окон задница
старой пятиэтажки. Алена развернулась и пошла вдоль дороги к неизменному месту
встречи. Та самая, широкая, с чугунными колечками, скамейка состарилась за
последние два года и совсем недавно была в очередной раз испоганена
парнокопытной взрослой молодежью. Любят они сидеть, забравшись на нее с ногами,
брезгливые. Алена остановилась недалеко от каштана под которым стояла скамья.
Глянула на часы - ровно. Андрей уже должен приехать.
К лицу опять прилип холодный шлепок ветра. За спиной, к розовеющему
солнцу подползала пухлая туча. Как грязная вата. Hеужели дождь? Вот же ерунда.
Скорей бы Андрюшка подъехал, тоскливо что-то стало.... Вот так вот ждать еще.
Все равно ничего не изменить. Можно лишь радоваться тому, что еще
остается. Малость? Да, конечно. Hо без этого можно оскотинеть совсем и полезть