"Уле Маттсон. Бриг 'Три лилии' " - читать интересную книгу автора

- Шляфе!
Миккель смотрел на стрелы. Не иначе, из Африки, отравленные. Сколько
дикарей из-за них голову сложило, должно быть! Он перевел взгляд на ружье и
попробовал представить себе всех диких зверей, с которыми встречался в своих
путешествиях плотник. Особенно носороги известны злобным нравом и жесткой
шкурой.
Плотник снял со стены подзорную трубу и сказал, что бабка уже к дому
подходит. Правда, на дворе царил кромешный мрак, но в эту трубу было видно в
любую погоду, что на море, что на суше, и лучше всего - в туман.
- Нет, правда? - удивлялся Миккель.
- Попробуй сам! - прорычал плотник.
Миккель попробовал, но увидал только тьму.
- Да-а-а... Вот здорово, - сказал он.
- А теперь в прихожую вошла, - объявил плотник Грилле и взял трубу.
Миккель выпустил Боббе, и тот стремглав бросился на черепаху. Грилле
схватил Боббе за шиворот и вышвырнул за дверь. Потом накрыл черепаху одеялом
и проревел, что если у бабушки Тювесон окажется лишняя рыба, то он охотно
поможет им съесть. Но чтобы рыбу сварили с перцем и петрушкой в брюхе. Так
варят акул на Испанском море.
В следующий миг Миккель уже бежал вниз по лестнице, а вслед ему гремела
песня:

Выходим мы в ненастье,
На небе - ни звезды...

Ночью Миккелю Миккельсону снилось, что он охотится с отравленными
стрелами на акул на Бранте Клеве.
Плотник Грилле сидел тут же, на туре, держа на коленях черепаху, и
кричал: "А ну, задай им жару, Миккель! Утри нос окаянным!.." Вдруг Миккель
увидел, что лук вовсе не лук, а старый ремень, на котором носят учебники
через плечо. И акулы были не акулы, а противные ребятишки из деревни.
Одну девочку он сразу узнал. По бородавкам.
Вот что случилось в ту зиму, когда Миккелю исполнилось шесть лет. А на
следующий год он пошел в школу.

Глава седьмая

У МИККЕЛЯ МИККЕЛЬСОНА ПОЯВЛЯЕТСЯ ДРУГ И ДЕСЯТЬ РИКСДАЛЕРОВ

Школа стояла посреди деревни, и старые люди говорили, что она когда-то
была красная. Кому же верить: старым людям или собственным глазам? Миккель
верил своим глазам. А они говорили, что школа серая.
Кому охота засиживаться дольше времени в таком сундуке? Только не
Миккелю Миккельсону!
А тут еще окна. Глаза так и тянет к ним. Весной - птицы, осенью -
дождь, и круглый год - облака, большие, как корабли.
И еще бесконечные мысли об отце, Петрусе Миккельсоне.
А заячья лапа в правом башмаке? Это, пожалуй, всего хуже. Разве полезет
в голову священная история, когда у тебя на правой ноге четыре пальца? Если
бы еще об этом знали только Миккель и башмак. Но ведь все до единого знали.