"Александр Матюхин. Северное сияние ее глаз" - читать интересную книгу автора

- И все же? - спрашиваю я.
И тут приносят кофе. Две маленькие чашечки. И стакан холодной воды. На
блюдечке лежат две чайные ложки и два пакетика с сахаром.
- Люблю без сахара, - говорит она и берет одну чашку, - кофе и
сигареты. Не находишь, как романтично?
- Кто ты?
Она делает глоток кофе. Затягивается сигаретой. В этом томительном
молчании я слышу звуки кафе. Где-то в глубине зала шелестят газетой, кто-то
разговаривает в полголоса, слышится громкий веселый смех. В этом уголке
города, отрезанном от улицы стеклянными дверьми, течет своя жизнь. Здесь
пьют кофе и курят сигареты. Здесь общаются полушепотом - словно в
библиотеке. Здесь пахнет табачным дымом, а запах чего-то жарящегося остро
щекочет ноздри. В этот мир приходят люди, которые хотят отдохнуть и
расслабиться. Им здесь уютно. И они... я оглядываюсь по сторонам,
разглядывая лица... они совсем не тихие и невидимые. Это не те люди, которые
жмутся к стенам, а по ночам стремятся прыгать от одного освещенного
фонарного круга к другому. Здесь сидят совсем другие люди... а я-то,
наивный, полагал, что таких людей в городе нет...
Мужчина за соседним столиком берет пакетик сахара, разламывает его
посередине и высыпает содержимое в чашку. Ага. Значит здесь заведено так...
Проделываю то же самое. От волнения немного дрожат пальцы. Над дверью,
за спиной девушки по имени Муза, висят большие круглые часы с зелеными
стрелками. Я уже на двадцать минут опоздал на работу. Это ли не великолепно?
Кем становятся люди, расправившие крылья?
Преуспевающими гражданами? Ангелами, порхающими за нашими спинами? А,
может быть, отчаянными бунтарями?
- И все же? Кто ты?
Кофе крепкий, совсем не похожий на растворимую дрянь в жестяных банках,
где даже название известных фирм печатают с орфографическими ошибками.
- Я Муза. Говорила уже, - она курит и пьет кофе. Ее лик божественен. Я
не могу оторвать взгляда.
- Имя я расслышал...
- Это не имя.
- А что тогда?
- Профессия такая, - стряхивает пепел, - работаю Музой. Открываю людям
глаза на очевидные вещи. Толкаю их на безумные и необдуманные поступки.
Заставляю их поднять голову и расправить крылья.
- Что?
Муза кивает. Я стараюсь уловить на ее губах улыбку, но улыбки нет.
Запах жареного мяса щекочет ноздри.
- Ты серьезно?
- Стала бы я идти с тобой в кафе, - отвечает она, - поверь мне, когда
ты стоял там, среди толпы, такой маленький, сгорбленный, поникший, забитый,
разглядывал тротуар и шевелил губами, на тебя вряд ли посмотрела бы
какая-нибудь другая девушка. Но я увидела за твоей спиной крылья, готовые
раскрыться. И я решила, что можно тебе немного помочь. Самое время, так
сказать.
- Бред какой-то, - вырывается у меня.
- У каждого человека есть крылья. Каждый человек может летать.
Некоторые осознают это быстрее, некоторые позже. Многие так и умирают, не