"Андрей Матвеев. Случайные имена (Роман)" - читать интересную книгу автора

рекомендуется. Да я его уж и не помню, лишь где-то в одном из
закоулочков мозга, ведающих той сладкой амброзией, что называют
памятью, таятся несколько запавших (или выпавших) букв, среди
которых есть и мягко шепчущая "с", и горделиво-упругая "н", но
"тс-с", говорю я сам себе, оставим закоулочек в покое, нечего
соваться туда, куда не просят, и пусть Сюзанна до конца дней
своих так и остается Сюзанной, чем-то непривычно-зкзотическим
для лишенного подобной роскоши отечественного слуха. Фамилия у
нее, естественно, моя, а вот отчество самое простое: Сергеевна.
Так что она Сюзанна Сергеевна, дальше идет прочерк, и можно
переходить к следующему абзацу, начать который я позволю себе...

А собственно, с чего? С описания Сюзанниной внешности? С
психологических характеристик? С того, как мы познакомились? Или
вообще с того, что уже вот почти десять лет, как мы женаты? Что
есть главное, а что второстепенное, что можно опустить, а что -
оставить? Ну, опустить, скорее всего, ничего нельзя, так что
начну я с того, что прежде всего приходит в голову, вползает в
нее скользким угрем, длинным, гибким змеиным телом, оплетает
мозг виноградной лозой, начну-ка я с того, дорогая, как ты вошла
в мою жизнь, а потом уже все остальное, хотя почему потом,
скорее всего, рассказ пойдет одновременно, надо лишь набраться
терпения, перевести дыхание, прислушаться (и внимательно) к
тому, что происходит в сердце, хотя наличие этого органа в моей
груди сама Сюзанна ставит под сомнение, но я-то знаю, что он
есть, недаром постоянно таскаю в кармане валидол, а в кухонном
шкафчике стоит пузырек с валокордином, и бывает, что,
проснувшись под утро, когда еще не рассеялись сумерки, часов,
скажем, в шесть (особенно это касается осени, то есть осенних
утренних сумерек, чернильно-синих, промораживающих ранние
октябрьские лужи тонюсенькой корочкой льда), я чувствую
упомянутый орган, да так, что вылажу из кровати, ненароком
коснувшись безмятежно-раскинувшегося наискосок неправдоподобной
геометрической загогулиной (распаренной, горячей, умиротворенно
посапывающей загогулиной) все еще манящего меня тела, и иду на
кухню, лезу в шкафчик, достаю пузырек, капаю в стакан положенные
двадцать пять капель, разбавляю водой и опрокидываю в рот,
ожидая того момента, когда боль отпустит и можно будет снова
рухнуть под бок к Сюзанне. Так вот, если повнимательнее
прислушаться к тому, что происходит сейчас в сердце, понимаешь,
что рассказ уже в самом разгаре, остается лишь наполнить его
дыхание и интонацию определенным содержанием, описав для этого
хотя бы то, как произошло наше с Сюзанной знакомство.
Если сейчас мне почти сорок, то тогда - соответственно - было
почти тридцать. К тому времени я уже успел жениться и
развестись, но эта линия судьбы не интересует меня в истории
событий последнего года, просто констатируем факты: да, был
женат, да, успел развестись - и не все ли равно, чем я занимался
тогда? Гораздо больше меня интересует Сюзанна, точнее - самый
первый момент нашего знакомства, но не будем ссылаться на