"Сомерсет Моэм. За час до файфоклока (Перевод Е.Калашниковой)" - читать интересную книгу автора

внешность. Правда, он тогда уже был лысоват, но мужчины теперь лысеют рано;
кроме того, он сам говорил, что топи - ну, знаете, эти тропические шлемы -
очень портят волосы. Он носил маленькие черные усики, и лицо у него было
совсем коричневое от загара. Его лучшим украшением были глаза - большие,
карие, такие же, как у Джоэн. Он был интересным собеседником. Кэтлин
называла его речи напыщенными, но миссис Скиннер с ней не соглашалась,
считая, что мужчине к лицу апломб; когда же она заметила (а заметила она
очень скоро), что Гарольду нравится Миллисент, это окончательно расположило
ее в его пользу. Он всегда был предупредителен с миссис Скиннер, а она
делала вид, будто ей крайне интересны его рассказы о подведомственном ему
районе и об его охотничьих подвигах. Кэтлин говорила, что он о себе чересчур
высокого мнения, но миссис Скиннер принадлежала к поколению, безоговорочно
принимавшему на веру преувеличенное мнение мужчин о себе. Миллисент очень
скоро поняла, куда дует ветер, и хотя она ничего не говорила матери, для той
было ясно, что если Гарольд сделает предложение, он не встретит отказа.
Гарольд гостил у общих знакомых, которые прожили на Борнео тридцать лет
и очень хорошо отзывались о тамошних условиях. По-видимому, ничто не мешало
замужней женщине вполне сносно устроить там свою жизнь; детей, конечно,
пришлось бы отправлять на родину, как только им исполнится семь лет; но так
далеко вперед миссис Скиннер не считала нужным загадывать. Она пригласила
Гарольда на обед, сказала ему, что к чаю они всегда дома. Дела, как видно,
еще не торопили его, и когда разговор зашел о том, что он чересчур
загостился у своих друзей, последовало радушное приглашение провести
неделю-другую в доме у Скиннеров. К концу этого срока Гарольд уже был
женихом Миллисент. Свадьбу отпраздновали очень пышно, молодые провели
медовый месяц в Венеции и затем отбыли на Восток. Миллисент писала из
каждого порта, куда заходил пароход. Судя по всему, она была счастлива.
- Меня очень любезно встретили в Куала-Со-лор, - рассказывала она.
Куала-Солор был главный город провинции Сембулу. - Мы остановились у
резидента, и все наперебой приглашали нас на обеды. Раз или два я слышала,
как мужчины предлагали Гарольду выпить, но он отказывался, говоря, что он
теперь человек женатый и начал новую жизнь. Я не понимала, почему все
смеются. Миссис Грэй, жена резидента, не раз говорила о том, как все тут
рады, что Гарольд женился. Очень уж тоскливо одному, без семьи, в отдаленных
административных пунктах. Когда мы уезжали из Куала-Солор, миссис Грэй
попрощалась со мной таким тоном, что я невольно была озадачена. Она словно
бы торжественно вверяла Гарольда моим заботам.
Все трое слушали молча. Кэтлин не отрывала глаз от бледного,
бесстрастного лица сестры; мистер Скиннер смотрел на противоположную стену,
увешанную крисами, парангами и другим малайским оружием; у этой стены сидела
на диване его жена.
- Только когда я снова попала в Куала-Солор полтора года спустя, мне
стала ясна причина этого непонятного поведения. - Миллисент издала горлом
странный сдавленный звук, точно отголосок презрительного смешка. - Я узнала
многое, о чем не догадывалась раньше. Гарольд в тот раз приезжал в Англию
специально, чтобы жениться. На ком жениться - это особой роли не играло.
Помните, мама, как мы из кожи вон лезли, чтобы не упустить его? Можно было
не тратить столько усилий.
- Не понимаю, о чем ты говоришь, Миллисент, - сказала миссис Скиннер
обиженным тоном; намек на какие-то интриги не понравился ей. - Я сразу